Блог о.Сергия Кондакова

В день Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня мученически пострадал за Христа епископ Ижевский Синезий (Зарубин).  Он был репрессирован органами богоборческой власти за то, что выступал за чистоту Церкви, за то, чтобы Церковь в своём служении спасению людей сохраняла независимость от органов богоборческой власти. Ниже мы помещаем статью об этом ревнителе церковной правды.
Епископ Синезий (В миру Сергей Григорьевич Зарубин) родился 20 августа 1886 года в д. Панино (после Великой Отечественной войны эта деревня называлась Марьинка) Салтыковской волости Бронницкого уезда Московской губернии в благочестивой, православной, крестьянской семье Григория и Елизаветы Гавриловны Зарубиных. Всего у них было четверо детей: Сергей, Ольга, Елизавета и Савва. Сергей был старшим. После рождения младшего сына Саввы отец ушёл в Москву на заработки и не вернулся. Воспитывать детей помогали родственники отца. Всю свою юность Сергей находился под непосредственным воздействием своего дяди по отцу – иеромонаха Саввы. В результате этого влияния, ко времени выхода на самостоятельную жизнь Сергей, как он писал впоследствии будучи епископом, «полагал уже, что без Бога жить нельзя и жизни быть не может» ¹ . На религиозные убеждения будущего исповедника, по его собственным словам, сильно повлияли также читанные им во множестве жития святых, их подвиги, мученичество, самоотверженность и храбрость ради Христа. Многие из них, будучи сверстниками молодого Сергея Зарубина, вызывали в нём сильнейшее желание подобно им жить и пострадать за правду, за веру в Бога.
Немалое влияние оказала на Сергея и его тётя, также занимавшаяся его  воспитанием. Она была единоверкой (единоверцы – старообрядцы, воссоединившиеся со времени Павла I с Православной Церковью при условии сохранения ими старых обрядов), и от неё будущий исповедник усвоил любовь к старообрядческой форме богослужения единоверцев, к их «молениям, поступкам и всему внешне красивому укладу» настолько, что впоследствии еп. Синезий писал: «Моя... тяга к ним, как к цельным и крепким натурам по духу была постоянна». По словам еп. Синезия, любовь к старообрядческой форме православного богослужения «скреплялась и прививаемою нам преподавателями искусств любовью к старине, к ея музейности, к исторической ценности…» ²
Сергей поступил в Императорское Московское техническое училище (в советское время и ныне им. Баумана). Однако душа Сергея больше тяготела к области прекрасного, нежели к точным наукам. Здесь его любовь к изобразительному и театрально-сценическому искусству, которая в нём была и ранее, ещё более развилась. Он слушал выступления Шаляпина и Собинова в Художественном театре, посещал выставки Репина, Коровина и других знаменитостей его детства и юности.

Сергей Григорьевич Зарубин вскоре после окончания ИМТУ

По окончании училища, в 1906-1917 годах он преподавал в среднем ремесленном техническом училище г. Иркутска. После провозглашения новой властью декрета об отделении Церкви от государства и школы от Церкви, когда школьное воспитание было объявлено безбожным и безрелигиозным,  Сергей Григорьевич счёл для себя невозможным продолжать преподавательскую деятельность. Нравственные начала новой власти были для него совершенно чужды. Он считал, что  все принципы нравственности, лучшие возвышенные идеалы неразрывно связаны с религией и с Богом и без Бога нравственности нет и быть не может. Поэтому Сергей Григорьевич всецело посвятил себя служению Богу и Церкви.
Как он писал, он «ушел туда, где ещё предоставлялась возможность проявления личной свободы и на что коммунизм, как теория не проявлял своих притязаний и провозгласил полное невмешательство в церковно-религиозную жизнь, которая с детства была мне хорошо знакома и любима – как по глубине и чистоте религиозных принципов, так и по форме, где я усматривал искусство и в быте, и в одежде… и во всех ритуалах и форме христианских Таинств» ³ .
В этом же 1917 году Сергей Григорьевич был рукоположен в священный сан. Перед этим, видимо, был пострижен в монашество с именем Синезий. С 1 января 1918 года он участвовал в работе Поместного Собора Российской Православной Церкви.
Впоследствии служил в Омске, Тюмени, опять в Омске. В Омске 4 октября 1922 года он был арестован по обвинению в «контрреволюционной агитации», но через месяц 1 ноября был освобождён из-под стражи. Дело было прекращено.
Примерно в это же время о. Синезий долгое время служил в многочисленном, единоверческом приходе г. Тюмени. Единоверцы настолько доверяли ему, что избрали его в 1923 году кандидатом от одиннадцати единоверческих благочиний для посвящения в единоверческого епископа. Впоследствии в 1928 году, когда о. Синезий был уже епископом, виднейшие представители старообрядчества австрийского толка проводили с ним усиленные переговоры и постоянные встречи на предмет приглашения еп. Синезия для служения у них. Сам еп. Синезий изъявлял на это согласие, «если будет на это благословение Священного Синода Московской Патриархии» ⁴ .
В 1923 году о. Синезий был переведён в Коломну. В 1923-1926 годах он был архимандритом Спасо-Голутвина монастыря в Коломне. 13 июня 1926 он был рукоположен во епископа Острогожского, викария Воронежской епархии. Известно, что в его рукоположении участвовал  еп. Василий (Дохтуров).

Еп. Синезий, 1926 год.

В этом  же году он был переименован в епископа Уразовского, викария той же епархии. С декабря 1926-го он еп. Колымский, викарий Якутской епархии. Позднее – еп. Якутский и Вилюйский. Служить ему приходилось в эту пору на крайнем севере, у берегов Ледовитого океана среди тунгусов.

25 июня 1927 г. Еп. Синезий освящает закладку нового храма в селении Куман Сурит в окружении тунгусов в праздничных одеждах.

29 июля 1927 года Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митр. Сергий (Страгородский), управлявший в то время Православной Церковью, издал т.н. «Декларацию» о лояльности к Советской власти. Многие архиереи, священники и миряне находили, что в ней лояльность настолько сильно выражена, что ставит Церковь в подчинённое к богоборческой власти положение, ведёт к одобрению Церковью действий этой власти. Одним из них был священноисповедник Виктор (Островидов), еп. Ижевский и Вотский. Он отослал «Декларацию» обратно митр. Сергию, не огласив её в храмах своей епархии, а в дальнейшем вышел из подчинения ему, «как предавшему интересы Церкви».
Еп. Синезий тоже критически относился к «Декларации» митр. Сергия. После её публикации в печати в конце июля 1927 года еп. Синезий лично высказал митр. Сергию своё с ним расхождение в понимании лояльности. Еп. Синезий считал, что «Декларацией» Церковь слишком вовлекается в область  мирской власти, между тем как, по мнению еп. Синезия, «интересы гражданские (как мирские) несовместимы с учением православной религии, строго разграничивающей «Божие Богови»» ⁵ . Обозначение тогда этого своего расхождения с митр. Сергием еп. Синезий считал, как он писал, «достаточным для своей совести на предмет моих дальнейших служений и взаимоотношений с ним, как Патриаршим Местоблюстителем и им сделанное очередное назначение на дальнейшее моё служение я считал и его согласием на мои убеждения» ⁶ .
12 декабря 1928 года еп. Синезий был переведён на Ижевскую кафедру⁷ . Советская власть, наряду с репрессивными мерами, пыталась экономически задушить Церковь. Для этого облагала храмы настолько большими страховыми налогами, что общины не могли содержать здания храмов, священники и члены приходских советов  облагались непомерно большими налогами или трудовой повинностью без учёта возраста и состояния здоровья. Доходы духовенства при обложении налогом высчитывались произвольно. На еп. Синезия в начале 1929 года было начислено 10300 руб. подоходного налога и после этого ещё больше 7000 руб. в качестве «аванса» на будущий год ⁸ .
15 февраля 1930 года митр. Сергий дал интервью представителям советской печати, которое на следующий день было опубликовано в «Известиях». В интервью он заявил: «Гонения на религию в СССР никогда не было, и нет… Репрессии, осуществляемые советским правительством в отношении верующих и священнослужителей, применяются к ним отнюдь не за их религиозные убеждения, а в общем порядке, как и к другим гражданам за разные противоправительственные деяния…
К сожалению, даже до сего времени некоторые из нас не могут понять, что к старому нет возврата, и продолжают вести себя, как политические противники советского государства» ⁹ .
После этого заявления митр. Сергия еп. Синезий счёл для невозможным находиться в подчинении ему и послал ему «и его Синоду свой отказ в молитвенном с ним общении и сослужении, а также от звания и титулования “Ижевским и Вотским”, отнюдь не отказываясь от своих прав православного епископа». «Моя ориентация, - заявлял следствию в ижевской тюрьме в 1931 году еп. Синезий, - прежний, постоянный староцерковник, мой глава – глава законной церкви, не мудрствующая лукаво и не раскланивающаяся “семо и овамо” - Местоблюститель Патриарший Пётр, Митр. Крутицкий» ¹⁰ .

Еп. Ижевский Синезий, кон. 1920-х - нач. 1930-х годов.

В рапорте митр. Сергию за № 421 еп. Синезий писал, что с 19 февраля 1930 года он прекратил управление Ижевской епархией. В ответ митр. Сергий и временный при нём Синод указом № 21 от 26.02.1930 постановили: «Еп. Синезия уволить от управления епархией на покой и иметь в будущем (так в оригинале – свящ. А.М.). Временное управление Вотской епархией поручить Преосвященному Нолинскому Георгию» ¹¹ .
Некоторое время в Успенской церкви г. Ижевска еп. Синезия не поминали. В конце февраля – начале марта 1930 года церковно-приходской совет Успенской церкви пригласил еп. Синезия для служения в их храме. Владыка заявил им, что он отошёл от митр. Сергия и не поминает его. Церковно-приходской совет Успенской церкви Ижевска всё же пригласил еп. Синезия и он служил вечерню 2 марта 1930 года ¹² . С владыкой служили свящ. Павел Мезрин и диак. Григорий Остроумов. После этого еп. Синезий продолжительное время служил в Успенской церкви по воскресным и  праздничным дням. 
На вопрос благочинного г. Ижевска свящ. Иоанна Стерхова к еп. Синезию о причинах его отделения от митр. Сергия, еп. Синезий ответил (в изложении свящ. И. Стерхова): «…видели, что пишет митр. Сергий? У нас в епархии духовенство разуто и раздето, церкви закрываются, духовенство обкладывается непомерными налогами, арестовывается и высылается, а он пишет: «нет, и не было никакого гонения на Церковь». Что за ложь! Я его больше двух лет защищал в глазах верующих после его декларации выпущенной в июле месяце 1927 года, а теперь уж после такой лжи и обмана, помещённой им в интервью, я с ним порываю всякую связь и прекращаю с ним молитвенное общение» ¹³ .
Отец Иоанн сообщил об этом митр. Сергию. Митр. Сергий командировал в Ижевск еп. Нолинского Георгия (Анисимова) для увещевания еп. Синезия. Увещания эти не имели успеха. После встречи с еп. Георгием еп. Синезий уехал в Москву ещё до отъезда еп. Георгия из Ижевска.
В это время первых числах мая 1930 года церковно-приходской совет Успенской церкви г. Ижевска на общем собрании постановил не поминать митр. Сергия, признав своим главой еп. Синезия и послав это решение еп. Синезию в Москву ¹⁴ .
2 мая 1930 года определением Патриархии за № 79 было постановлено: «Предложить Преосвященному Синезию, бывшему Ижевскому, представить в Патриархию в двухнедельный срок, в объяснение раздорнической его деятельности, ответ на следующие вопросы: 1) считает ли себя Преосвященный состоящим в каноническом общении с Зам. Патр. Местоблюстителя и при нём Патр. Свящ. Синодом, признавая их православными, а не обновленцами; 2) выпустил ли и какое воззвание против Патр. Заместителя; 3) по какому разрешению служит, по увольнении на покой, в Успенской г. Ижевска церкви со священником Павлом Мезриным и диаконом Гр. Остроумовым, производя своею раздорнической деятельностию соблазн среди духовенства и верующих г. Ижевска.
Впредь до представления Преосвященным Синезием ответов на указанные вопросы воспретить ему священнослужение; в случае неполучения от него ответов в двухнедельный срок, иметь о нём особое суждение» ¹⁵ .
Телеграммой от 19 мая 1930 года еп. Синезий сообщил в Патриархию, что запрещению, наложенному на него Патриархией, он подчинился, однако, о том, что последуют от него дальнейшие объяснения, не упомянул ¹⁶ . После этого еп. Синезий долгое время не служил, а только ходил в церковь молиться и пел на клиросе, чем вызвал к себе сочувствие многих прихожан ¹⁷ .
Еп. Нолинский Георгий, назначенный митр. Сергием временным управляющим Вотско-Ижевской епархией, в своих докладах в мае 1930 года сообщал, что «им вполне установлена раздорническая деятельность и факт отхода от Зам. Патр. Местобюстителя запрещенного в священнослужении епископа Синезия (Зарубина)» ¹⁸ .
4 июня 1930 года определением Патриархии за № 103 было постановлено: «В виду того, что еп. Синезий спрашивавшему его Преосвященному Нолинскому определённо заявил о разрыве общения с Заместителем и в указанный срок объяснений в Патриархию не представил, еп. Синезия (Зарубина), за нарушение Апост. Пр. 34 и 31; Двукр. 13 и 15 и аналогичных, предать суду православных архиереев, оставив его под запрещением впредь до раскаяния или постановления о нём суда, о чём и послать указы Преосвященному Ижевскому для объявления епископу Синезию, Ижевскому духовенству и пастве, уведомив указами и прочих Преосвященных» ¹⁹ .
В июне-июле 1930 еп. Синезий ездил в Ленинград, где 21 июля он встречался с митр. Иосифом (Петровых) ²⁰ . Митр. Иосиф, еп. Нарвский Сергий (Дружинин), еп. Олонецкий Василий (Дохтуров) после опубликования митр. Сергием «Декларации» и допущения им органов ОГПУ к контролю над кадровой церковной политикой порвали с митр. Сергием молитвенное общение, и вышли из подчинения ему.
Пробыл еп. Синезий в Ленинграде около трёх недель. Владыка встречался там также с еп. Нарвским Сергием, еп. Олонецким Василием (ещё в начале 1930 года), чтобы определиться в своих дальнейших действиях по отделении от митр. Сергия. У них он хотел, в частности выяснить, «имеет ли место их служение и пребывание на кафедре после расхождения с митр. Сергием» ²¹ .
Выяснив, что они легально служат, не поминая митр. Сергия и увидев, что в Ленинграде иосифлянские храмы (т.е. храмы, в которых служило духовенство, подчинявшееся митр. Иосифу и не поминавшее митр. Сергия) переполнены молящимися, еп. Синезий по возвращении в Ижевск приступил к служению в Троицкой, а затем в Успенской церквях г. Ижевска ²² .
Известно, что еп. Синезия после его разрыва с митр. Сергием признавали своим духовным главой, помимо Успенской и Троицкой (согласно решения прих. общины от 10.06.1930 ²³ ) церквей г. Ижевска, церкви с. Сосновки Шарканского района (с декабря 1930 года, настоятель иером. Пимен (Вахрушев)), с. Завьялова (свящ. Иосиф Дегтярёв и свящ. Василий Помосов), с. Зюзина Дебесского района (с февраля 1931 года, свящ. Михаил Кожевников) и другие, всего 15 приходов в Ижевской епархии. Под его духовным окормлением находилось также 47 приходов Яранской епископии, 16 приходов Вятской епархии, 8 приходов в Вятско-Ветлужском крае, 10 приходов Уральской области и 2 прихода в Московской области. Из Яранской, Котельнической епископий и из других мест к нему приезжали представители приходов с прошениями принять их в его ведение и о рукоположении. Единоверцы из Ильинской единоверческой церкви г. Ижевска также настоятельно просили еп. Синезия принять их в его ведение. В самой Ижевской епархии еп. Синезий пользовался большим авторитетом среди простых верующих, в том числе и среди удмуртов.

Еп. Ижевский Синезий с духовенством (позади епископа Синезия справа - иподиакон Симеон Вахрушев, ещё правее - диакон Григорий Остроумов (предположительно), остальные неизвестны). Кон. 1920-х - нач. 1930-х годов.

24 мая 1931 года еп. Синезий был органами ОГПУ арестован в Ижевске у себя на квартире, где с ним жила его престарелая мать (умерла в 1944 году в Москве, где жила её дочь – сестра еп. Синезия). При обыске были изъяты все бумаги из его канцелярии. 26 января 1932 года он был приговорён к 10 годам лишения свободы. Вместе с ним в Ижевске по этому же делу был осужден ещё 21 человек на срок от 5 лет до полугода.
Еп. Синезий обвинялся в том, что «являлся руководителем Удмуртского филиала контрреволюционной церковно-монархической организации “Истинно-Православная Церковь”, проводил контрреволюционную деятельность среди населения Нижкрая по заданиям этой организации» ²⁴ . Свою вину еп. Синезий не признал, он заявил следствию: «Ни к каким политическим организациям за время существования Сов. власти я не принадлежал и не принадлежу. Никаких контрорганизаций против власти не только не поддерживал, но о существовании таковых не имел понятий. В своей церковной деятельности всегда руководился чисто религиозными положениями и основанием в эту деятельность полагал один основной принцип – невмешательства гражданских и политических дел – по Евангельски – “Божие – Богови” и “Кесарево – Кесареви”» ²⁵ .
В своём последнем письменном слове, которое предложил следователь сделать еп. Синезию, последний написал: «Весь процесс дела и инкриминируемых мне политических преступных деяний я лично разсматриваю, как не совершивший таковых в силу моей органической неспособности вообще на какие бы то ни было восстания, убийства, силу оружия и перемену властей, для меня совершенно безразличных по идеологическому мышлению, – в отношении меня разсматриваю лишь как средство и возможность идейной борьбы для пресечения моих церковных служений как Епископа, за которым стоят верующие массы, и охотно приму это осуждение и наказание, так как по моим идеологическим стремлениям идея коммунизма, как начала материального, принижающего дух, и не дающего никаких перспектив на проявление свободы творческого духа, таланта и способностей, даже при его стремлении нивелировки – сделать все общим и сравнять всех как один, – неприемлем, утопичен, кажется неосуществимым. Ибо равенства всех нет, быть никогда не может, как не равны люди по своим духовным способностям, а мои наблюдения над жизнью трудового крестьянства меня в этом убеждают, и не имея и не ожидая ничего привлекательного от коммунизма, я с радостью готов уйти из этой жизни, и наказание приму как борец за идею, как страдалец-мученик с полным удовлетворением и чем строже, тем для меня лучше, и чем скорее, тем желаннее, ибо я устарел для жизни, устал в поисках идеальной жизни, изверился в людях окончательно и моя вожделенная мечта моего детства, моей лучшей части жизни осуществится, как геройская смерть исповедника, христианского священномученика и в моём сознании и в сознании всех моих последователей, ради коих я жил и которым служил беззаветно по искренности и чистоте своих убеждений.
Всё следствие по обвинению меня разсматриваю как инсценирование на определенно заданную тему – найти и поставить в центр обвинения епископа, по сану наиболее авторитетного среди верующих кругов и как главного врага-религиозника по убеждениям коммунистов.
Но этот суд для меня не последний, я остаюсь при своём: “Верую… во Единаго Бога, Отца и Сына и Св. Духа”, “Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века”.
Ей гряди Господи Иисусе!» ²⁶ .
В конце января 1932 года еп. Синезий был отправлен в Соловецкие лагеря. Он отбывал наказание в Мурманском отделении Беломоро-Балтийского комбината НКВД.
20 сентября 1937 года, согласно выписке из протокола заседания Тройки НКВД Карельской АССР, он был приговорен к высшей мере наказания за то, что «вёл повстанческую контрреволюционную агитацию среди заключённых в лагере, выступал против стахановского движения».
27 сентября 1937 года он был расстрелян в Медвежьегорском районе Карелии ²⁷ . По другим сведениям он был расстрелян в этот день на Водоразделе (VII-VIII шлюз Беломоро-Балтийского канала) ²⁸
К этому жизнеописанию еп. Синезия остаётся добавить, что и в советские времена, и поныне в Удмуртии он почитался и почитается православными верующими как священномученик. Многие как святыни хранят его фотографии и наряду с молитвами об упокоении его души просят и его ходатайства пред Богом как угодника Божия.
Иер. Александр Малых.