Кинорежиссёр Вадим Виноградов. В защиту церковно-славянского языка
Наверно могут показаться резкими слова Владимира Петровича Виноградова в его статье «Идем на вас!». Но не будем забывать, что их произносит настоящий русский человек, который немало сделал для православной культуры нашей страны. И его нелицеприятные глаголы являются своего рода набатом, призывающим стать на защиту святого для любящего Россию человека церковно-славянского языка.
(Особенности авторской орфографии и пунктуации оставлены без изменения).
Мужественный русский воин, князь Святослав, всегда шедший на врагов с открытым забралом, перед битвой предупреждал противника: «Иду на вы!» В духе этого смелого воина бросил вызов и Владимир Михалыч Гундяев с гнездом своих птенцов, со своей правой рукой Григорием Валерьянычем Алфеевым, в простонародье Лариосиком, и др. Произошел этот вызов 26 июня 2011 года, и ни где-нибудь в потаенной комнате, а на самом многолюдном телеканале «Россия» в её главной информационной программе в «Новостях недели». Акцию проводили под лозунгом: "Святое обновление". Рекламными фразами были: "Каким будет язык в церковной службе?", "Приблизить язык службы..." и проч, и проч. В этот день на всенародный экран выпущены были лазутчиками патриархийные господа Козлов и Шевкунов, а также без сана некий Андрей Зубов. Представитель так называемой интеллигенции и выпалил это самое «идём на вас», заявив ультимативно и прямо: «Служить на непонятном языке – нельзя!» Непонятным языком назван здесь был церковно-славянский язык, на котором Русь более 1000-и лет славила Бога. Сей неизвестный персонаж будущей реформы, конечно же, высказывал не свою только точку зрения. Просто реформаторам необходимо было, чтобы затравка в церковном перевороте шла бы «из народа», которому де непонятно, что там, в церкви происходит, о чем они там говорят. И ведь, этот смельчак из «так называемой интеллигенции» (выражение святаго праведного Iоанна Кронштадского), не стесняясь и не краснея, пренебрёг ясным знанием каждого даже и неинтеллигентного человека, что когда язык непонятен, его начинают учить. Посмотрите, как бойко, например, говорят на английском языке Владимир Владимирыч и Дмитрий Анатольич! Они же не сказали: «Не будем говорить с восьмёркой на непонятном нам английском языке». А взяли и выучили этот язык так, что их английский язык стал понятен всем и друзьям, и недругам России.
Хотя к церковной службе совсем неприменимо понятие "непонятный язык". Церковная служба никакой информации не несёт, чтобы её понимали. Святой Духъ через церковно-славянский язык подаёт благодать, которая и вразумляет, и наполняет чувства правильным духом. И потом, церковно-славянский язык не учили, да и теперь Малое русское Христово стадо не учит его. Его не учат - его впитывают с детства.
Кому же непонятен, вдруг, стал церковно-славянский язык? 1000 лет всем православным людям в храме всё было понятно, и вдруг: «Служить на непонятном языке - нельзя!» Так, приехали! Тысячу лет было можно, а теперь вдруг - нельзя? Кому же это стал не понятен великий церковно-славянский язык? Разве он не понятен Владимиру Михалычу? Или Григорию Валерьянычу? Может быть, он не понятен господам Козлову и Шевкунову, штатным лазутчикам Московской Патриархии, появляющимся на экране всякий раз, когда надо сдобрить елеем новую подлянку. В этой программе - затравке г-н Шевкунов, конечно же, понимая, что нельзя вот так с бухты- барахты брякнуть, как тот, так называемый интеллигент, предпринял мягкое увещевание. Он взял только одно слово, которое они заменили на русское, сказав: «И ничего страшного не произошло». Г-н Козлов был агрессивнее. Чтобы сразу ошарашить, он выпалил: «А церковь не музей!» Ну, чем покроешь этот козырь!?
Конечно, Церковь не музей, господин Козлов. Музей… - Московская патриархия. Надо выражаться точнее. Как раз в музее то и можно менять и искажать экспозицию. А в Церкви… "Iисусъ Христосъ вчера и сегодня и во веки Той же" (Евр. 13, 8), а с Ним всё та же и Церковь Его. И в Русскую Православную Церковь никогда не проникнет никакой иной язык, чтобы заменить им великую красоту – церковно-славянский язык. Не проникнет она и никакой новый стиль, даже если в ней, Русской Православной Церкви, останется всего лишь один русский Максим Исповедник. Потому что Русскую Православную Церковь врата ада не одолеют. А вся эта готовящаяся модернизация с языком и стилем, совершенно очевидно, это адские потуги. Пока модернисты не пустили в ход свою тяжёлую артиллерию – протодьяка Кураева и проторока Рыбко. Но, видимо, и это не за горами.
А непонятен наш служебный язык, конечно же, не церковным людям. Непонятен он лишь тем, кто ныне только играется в православие. Вот, этим случайным захожанам в храм, чтобы поставить свечечку, красота церковно-славянского языка, конечно же, непонятна. Но именно ими и прикрываются нынешние модернисты-экуменисты, цель которых создать такую «церковь», которая бы служила мiру, прикрываясь служением, якобы, Богу. Совсем не для понятности хотят они ввести в церковные службы современный язык, а только для того, чтобы ещё сильнее соединиться с мiром, стать его придатком и естеством.
Ибо как влияет на душу церковно-славянский язык? Наша великая классическая литература раскрыла и этот трудный для понимания современной "так называемой интеллигенции" процесс.
"Ольга каждый день читала Евангелие, читала вслух, по-дьяковски, и многого не понимала. Но святые слова трогали её до слёз, и такие слова, как "аще" и "дондеже", она произносила со сладким замиранием сердца. И когда она произносила слова из Писания, даже непонятные, то лицо у неё становилось жалостливым, умилённым, светлым".
И ведь знают это место из чеховских "Мужиков" и Козлов, и Шевкунов, и, естественно, образованнейший Кураев, да и Рыбко мог слышать их в школе, но сегодня задача сих господ скрывать это действие святых слов на русскую душу. Чтобы заменить их тем языком, который несёт в себе сегодня и матерщину, и иностранщину, и безчисленные "как-бы", "типа", и всякую другую шелупонь, которые уже никогда и никого не будут трогать до слёз, от которых ни одно лицо никогда не станет жалостливым, не станет умилённым, не станет светлым.
На кого же идут нынешние модернисты в МП, заменяя церковный язык и стиль? А на Сам Духъ Православной Веры! Так что желание модернистов приблизить к чему бы то ни было язык службы, означает одно единственное: утвердить ещё один способ отвлечения русской души от Христа. Каждый “так называемый” возмутится всем своим либерально-демократическим духом: «Какая невиданная грубость! Где это видано, чтобы людей облечённых священным саном представляли, как господ?» А где видано, чтобы люди, принявшие священный сан, так ополчались бы на тысячелетний духъ русской православной веры?
Комментарии
Оставьте комментарий