Талантов Борис. Сергиевщина, или приспособление к атеизму (Иродова закваска)
В Англии вышла в свет книга Никиты Струве "Христиане современной России", в которой он, как и другие на западе, в общем одобряет деятельность патриарха Сергия, сравнивая его даже с преподобным Сергием Радонежским и патриархом Ермогеном, на западе патриарха Сергия чуть ли не считают святителем Православной церкви в России. Такая неверная оценка деятельности патриарха Сергия основана на том, что западным исследователям неизвестны подспудные факты и явления жизни Русской Православной Церкви. Корни тяжелого церковного кризиса, который сейчас обнаружился, были заложены именно патриархом Сергием.
В своем обращении к верующим 19 августа 1927 года митрополит Сергий изложил новые основы деятельности Управления Церкви, которые тогда же были названы Е. Ярославским "приспособлением" к атеистической деятельности СССР.
Приспособленчество состояло, прежде всего, в ложном делении всех духовных потребностей человека на чисто религиозные и общественно-политические. Церковь должна была удовлетворять чисто религиозные потребности граждан СССР, не затрагивая общественно-политических, которые должны были разрешаться и удовлетворяться официальной идеологией КПСС. В дальнейшем развитии это приспособленчество вылилось в теорию советских богословов, по которой коммунистический строй общества является единственным счастливым и справедливым, якобы указанным самим Евангелием. При этом не допускалось никакой критики (обличения) официальной идеологии, порядков и действий властей. Всякое обличение действий гражданских властей или любое сомнение в правильности официальной идеологии считалось отклонением от чисто религиозной деятельности и контрреволюцией. Церковное Управление во главе с митрополитом Сергием не только не защищало верующих и церковнослужителей, попавших в концлагеря за обличения произвола и насилия гражданских властей, но и само с рабской угодливостью высказывалось за осуждение таких людей, как контрреволюционеров. По существу, приспособленчество к атеизму представляло собой механическое соединение христианских догматов и обрядов с социально-политическими взглядами - официальной идеологией КПСС. Фактически вся религиозная деятельность свелась к внешним обрядам. Церковная проповедь тех священнослужителей, которые строго придерживались приспособленчества, была совершенно оторвана от жизни, а потому оказывала ничтожное влияние на слушателей. В результате этого интеллектуальная, общественная и семейная жизнь верующих, воспитание молодого поколения остались вне церковного воздействия. Это таило большие опасности для Церкви и христианской веры. Нельзя поклоняться Христу и в то же время в общественной и семейной жизни говорить ложь, творить неправду, совершать насилия и мечтать о земном рае. Впоследствии приспособленчество к атеизму завершилось еретическим учением X. Джонсона о новой религии, которая должна, по его мнению, заменить христианскую и явиться синтезом христианства и марксизма-ленинизма. (См. X. Джонсон "Христианство и коммунизм" Москва, 1957 г.) Ныне абсурд учения Джонсона очевиден.
Обращение митрополита Сергия 19 августа 1927 года произвело тяжелое впечатление на всех верующих, как пресмыкательство перед атеистической властью. Одни мирились с ним как се неотвратимым злом, а другие решительно выступали с осуждением его. Часть епископов и верующих откололись от митрополита Сергия. Епископы, осудившие обращение митрополита Сергия, скоро были арестованы и сосланы в концлагеря, где они и умерли. Отколовшиеся верующие образовали так называемую ИПЦ (Истинно Православная Церковь), которая с самого начала ее возникновения и до настоящего времени является запрещенной.
Современные влиятельные атеисты рассматривают приспособленчество как модернизацию религии, политически полезную для КПСС и безвредную для материалистической идеологии. "Это (приспособленчество, - наше пояснение - Б. Т.) - один из путей угасания религии" (Журнал "Наука и религия" № 12, 1966 года, страница 78).
Многие и у нас, и на Западе считали и считают обращение митрополита Сергия вынужденным выступлением Церковного Управления, в целях сохранения во время деспотии И. Сталина церковных приходов и священнослужителей. Но это не верно. Коммунистическая партия увидела в этом обращении слабость Церкви, готовность нового Церковного Управления исполнять безпрекословно любые приказания гражданской власти, готовность выдать на произвол властей, под видом контрреволюционеров, церковнослужителей, дерзнувших обличать произвол и насилия. Вот как это оценил в 1927 году Е. Ярославский: "С религией, хотя бы епископ Сергий прикрасил ее в какие угодно светские одежды, с влиянием религии на массы трудящихся мы будем вести борьбу, как ведем борьбу со всякой религией, со всякой церковью" (Е. Ярославский "О религии" Москва, 1957 г., стр. 155).
Объективно это обращение и последующая деятельность митрополита Сергия была предательством Церкви. С конца 1929 года и по июнь 1941 года происходило массовое закрытие и варварское разрушение церквей, аресты и осуждения тройками и негласными судами почти поголовно всех церковнослужителей, многие из которых просто были физически уничтожены в концлагерях.
В 1930 году Папа Пий XI выступил перед мировым общественным мнением с протестом против преследования христиан в Советском Союзе. Как реагировал на все это митрополит Сергий? Он в Богоявленском соборе города Москвы с крестом в руках выступил с заявлением, что в Советском Союзе никакого гонения на верующих нет и никогда не было. Отдельных священников и верующих, по его заверению, судят не за веру, а за контрреволюционные выступления против Советской власти. Такое заявление было не только чудовищной ложью, но и низким предательством Церкви и верующих. Этим заявлением митрополит Сергий прикрыл чудовищные преступления И. Сталина и стал послушным орудием в его руках.
Следует заметить, что, хотя большинство епископов в 1927 году признавали митрополита Сергия своим главой, однако в своей деятельности они не придерживались "Обращения" и в своих проповедях мужественно обличали произвол, беззакония и жестокость гражданских властей, призывали народ твердо стоять за веру и помогать гонимым. Поэтому они за свои проповеди скоро были посажены в концлагеря и там погибли. Конечно, много церковнослужителей и верующих было посажено в концлагеря без всяких оснований, как потенциально опасные элементы. В этих условиях мужественное выступление митрополита Сергия в защиту правды и веры могло бы иметь большое значение для судеб Русской Православной Церкви, как большое значение имела для Польской Церкви мужественная борьба за веру и правду Кардинала Вышинского в конце сороковых годов.
Что же митрополит Сергий спас своим приспособленчеством и чудовищной ложью? К началу Второй мировой войны в каждой области осталось от многих сотен церквей 5-10, большинство священников и почти все епископы (за исключением немногих, сотрудничавших с властями подобно митрополиту Сергию) были замучены в концлагерях. Таким образом, митрополит Сергий своим приспособленчеством и ложью никого и ничего не спас, кроме своей собственной особы. В глазах верующих он потерял всякий авторитет, но зато приобрел благоволение "отца народов" И. Сталина.
Большинство оставшихся церквей не признавало митрополита Сергия.
Обращение митрополита Сергия к верующим - гражданам СССР 22 июня 1941 года было воспринято истинно верующими, как новое пресмыкательство перед деспотической властью и новое предательство интересов церкви. Все верующие в России считали и считают Вторую мировую войну как гнев Божий за величайшее беззаконие, нечестие и гонение на христиан, имевшее место в России с начала октябрьской революции. Поэтому в час грозных испытаний не напомнить народу и правительству обе этом, не призвать народ к покаянию, не потребовать немедленного восстановления церквей и реабилитации всех невинно осужденных граждан СССР было великим грехом, великим нечестием. Митрополит Сергий опять явил себя послушным орудием атеистической власти, которая в этот момент хотела использовать в своих целях религиозные чувства своих граждан с наименьшими для атеизма уступками.
Восстановление церквей в определенных и узких пределах было государственной политикой И. Сталина, а не результатом деятельности митрополита Сергия. В то время в народе и в армии открыто говорили о коренных изменениях внутренних порядков в стране. Народ надеялся, что сразу после окончания войны будут объявлены: свобода занятий и в частности роспуск колхозов, свобода партий и свобода совести. Открытие церквей было той костью, которую И. Сталин бросил народу, утомленному войной и голодом. Само открытие церквей происходило под контролем госбезопасности. Эти же органы подыскивали часто священников из числа тех, кто остался на свободе или отсидел свой срок заключения. В Западной Украине были случаи, когда священники отказывались служить под началом митрополита Сергия, а позднее патриарха Алексия, и их те же органы водворяли в концлагеря. Во многих областях Патриархия и новые епископы никакого участия в открытии церквей не принимали. Были случаи, когда новые епископы под тем или иным предлогом даже противодействовали открытию церквей и назначению в их приходы священников, сидевших в концлагерях. Восстановление церковной жизни было неполным, внешним и временным. С 1949 года КПСС стала незаметно переходить к новому давлению на Церковь.
Итак, открытие церквей в узких пределах не было делом рук патриарха Сергия или патриарха Алексия, но это открытие совершала сама атеистическая власть под давлением простого народа для успокоения его.
Патриарх Сергий, а позднее патриарх Алексий, подобрали и поставили новых епископов, которые, в отличие от прежних епископов, погибших в концлагерях, как правило (были, конечно, исключения) были послушны патриархам и хорошо усвоили Иродову закваску, т.е. приспособленчество к сильным мира сего. Вот как, например, выразил приспособленчество в своей проповеди 28 мая 1967 года епископ Кировский Владимир: "Мы должны приспособляться к новым обстоятельством и условиям жизни подобно ручейку, который, встречая на своем пути камень, обходит его. Мы живем вместе с атеистами и должны считаться с ними и не должны делать ничего, что им не нравится". Интересно, что Б. В. Талантову в КГБ 14 февраля 1967 года сказали почти то же самое: "Вы, - сказал сотрудник КГБ, обращаясь к Талантову, - требуете открыть все закрытые церкви, но вы живете вместе с атеистами и должны считаться с их желаниями, а они не желают, чтобы были открыты церкви".
В серафимовской церкви города Кирова 20 января 1966 года, - в день памяти Собора Иоанна Крестителя - один священник в своей проповеди сказал: "Иоанн Креститель всех очень просто учил - слушайтесь во всем начальников". Из этого видно, что новый епископ, усвоив приспособленчество к атеизму, стал послушным орудием в руках атеистической власти, и это является самым гибельным для церкви результатом многолетней деятельности митрополита, а затем патриарха Сергия.
Приспособленчество к атеистической власти ярко и четко изложено в книге "Правда о религии в России", изданной под редакцией патриарха Сергия в последние годы его жизни при участии митрополита (а затем патриарха) Алексия и митрополита Николая. В этой книге патриарх Сергий и митрополиты Алексий и Николай категорически утверждают, что в СССР никогда не было гонений на христиан, что сообщения западной печати об этих гонениях - злостные выдумки врагов советской власти, что епископы и священники с 1930 по 1941 гг. были осуждены советскими судами исключительно за свою контрреволюционную деятельность, что само Церковное Управление в свое время было согласно с их осуждением. Чудовищная ложь этого утверждения видна уже из того, что очень многие священники, расстрелянные и погибшие в лагерях при И. Сталине, были реабилитированы при Н. С. Хрущеве. Самые мужественные борцы за правду и христианскую веру объявляются в этой книге раскольниками, политиканами и чуть не еретиками. Эта книга должна быть предана проклятию: она будет вечным позорным памятником патриарху Сергию. И теперь мы с полным основанием приспособленчество к атеистической власти можем назвать именем митрополита Сергия - сергиевщиной.
Спасло ли приспособленчество (сергиевщина) Русскую Православную Церковь? Из изложенного ясно, что оно не только не спасло во времена деспотизма И. Сталина Русскую Православную Церковь, но наоборот, способствовало потере подлинной свободы совести и превращению Церковного Управления в послушное орудие атеистической власти.
Категорическое отвержение Кардиналом Вышинским приспособленчества к атеистической власти и его последовательная и твердая борьба за Евангельскую правду и подлинную свободу совести привела к тому, что сейчас в Польше Церковь действительно независима от государства и пользуется значительной свободой.
Итак, ложью нельзя защищать Церковь.
Приспособленчество - маловерие, неверие в силу и Промысел Божий.
Приспособленчество несовместимо с истинным христианством, т.к. в основе его лежите ложь, угодничество сильным мира сего и ложное разделение духовных потребностей на чисто религиозные и общественно-политические. По учению Христа, вера должна направлять интеллектуальную, семейную и общественную жизнь каждого христианина. "Вы соль земли", "Вы свет мира" (Мф.5:13-14), - говорит Христос, обращаясь к своим последователям. В соответствии с этим Кардинал Вышинский говорит: "В Польше Церковь должна пронизывать все: книги, школу, воспитание, культуру народа... живопись, скульптуру и архитектуру, театр, радио и телевидение... общественную и экономическую жизнь" (Цитируется по журналу "Наука и религия" № 1, 1967 года). Борис Талантов 1967 год. http://www.russian-inok.org/page.php?page=tema/0307tema1#local3
С документами, в которых Борис Талантов подробно излагает положение дел в Кировской епархии, можно ознакомиться, например, по адресу http://www.krotov.info/spravki/persons/20person/talantov.html
