Письмо от Кирилла Серебренитского, научного руководителя Восточного бюро этнополитических исследований
10 апреля 2011
Рубрика
Гостевые посты
Батюшка о. Сергий,
Я – Кирилл Игоревич Серебренитский, живу в Москве, профессиональный этнолог и историк, научный руководитель Восточного бюро этнополитических исследований.
Только сегодня я обнаружил Ваше Обращение к Патриарху. Сначала я наткнулся на поток текстов иереев и мирян, в которых Вас и Ваших соратников бурно осуждают, и сама тональность, стилистика, чувственная бурливость этих осуждений – убедили меня, что Ваше Обращение разумно, сильно и действенно – ещё до того, как я с ним ознакомился. Я – православный христианин, мирянин. В этом качестве я провёл много лет в поисках прихода, общины, Церкви, и сейчас остаюсь - вне юрисдикций.
По мере сил я почёл бы за честь поддержать Вас и Ваших сподвижников. Я был бы рад стать Вашим прихожанином.
Главное обвинение, выдвигаемое против Вас – это раскольничество. Я уверен, что Ваше обращение служит не расколу, а – как раз напротив: благодаря Вам, в Русскую Церковь вернутся многие, когда-то бежавшие в самые разные расколы, в иные веры, в иную духовность.
Я сам – многолетний духовный эмигрант из МП РПЦ; я знаю, о чём говорю.
** Ваше Обращение – первый, мной услышанный, довод в пользу того, что всё-таки в России живо и действенно – только Православие; и что, несмотря на духовную пагубу, - для обозначения которой принят эвфемизм «сергианство».
Сейчас за Вашими плечами, о. Сергий, стаёт стеной – почти вековая уже традиция. Мне кажется, Ваши оппоненты пока ещё не приняли этого во внимание.
В последние года много написано и сказано – о Катакомбной Церкви; это явление – героическое, исполненное жестокой романтики, - заслонило собой другое православное подвижничество ХХ века: строгое, почти безмолвное, самоотверженное подвижничество в недрах Русского Православия: непоминание.
Во многих епархиях непоминающие иереи и монахи оставались в Церкви до 1990х годов; двоих таких иереев, ныне уже покойных, Они служили – как алтарники, пономари, сторожа, официально пребывали на покое, за штатом или во временном прещении; но некоторые оставались и при алтаре. Их терпели – поругивая, пугая, посмеиваясь над бессмысленным с мирской позиции юродством; но притом – тайно, завидуя твёрдости и отваге, - почитали их.
В сталинские и хрущёвские гонения на Церковь жизнь непоминающих священников была, может быть, ещё труднее, чем духовные труды священников катакмобных. Их не укрывала малая, но верная и бесстрашная паства; им некуда было – исчезнуть, оторвавшись от алтаря. А выслеживали их, хватали, терзали – не менее беспощадно.
В наше время для Русского Православия непоминание сергианских Патриархов уже – традиция, почти вековая, исконная. Это – неотъемлемая часть основания истории Московской Патриархии.
Кто знает, может, и благодать Св. Духа сохранилась в МП РПЦ во многом - по молитвам смиренно противостоящих.
Священники, остающиеся в сергианской Церкви, но не принимающие её мирского духа, её политической составляющей, - попыток отдать и часть Божьего кесарю;смиренно отторгающие всё, что противоречит Евангелию, Соборному Канону, преданию Древних Св. Отцов, - и потому не поминающие Патриарха; возможно, эта позиция намного более последовательна, чем гневный уход в иные юрисдикции.
** Патриархи Сергий, Алексий I, Пимен и прочие – не были, конечно, ересиархами и инфернальными злодеями; они просто шли вровень со всем населением СССР, с подавляющим его большинством. все, кто должен был учить, вещать, воспитывать - по роду деятельности: профессора, офицеры, адвокаты, литераторы, артисты, учителя, - так же старались (любой ценой) жить, - выживать, - в окровавленных стенах сталинского режима.
Говорили, писали, проповедовали – то, что требовалось: причём – бодро, старательно, сосредоточенно угадывая, действуя на опережение воли начальства.
Часто надевает овечью шкуру волк – опасаясь пастуха; но бывает, что, опасаясь волка, овечью шкуру вынужден натягивать пастырь. Можно это – понять; нельзя –осуждать; но следует ли – чтить?
Современный Савл, который осознанно остаётся именно Савлом; он создал даже своего рода философию – доказующую, что становиться Павлом - неудобно, непатриотично, просто по-человечески нехорошо по отношению к кесарю, несвоевременно. Притом сей Савл требует не просто старшинства среди Апостолов, а – безусловной власти над паствой (конечно, в пределах дозволенного кесарем). Единственное основание для этого,собственно, - это его, Савла, статус римского гражданина, которым он столь шумнои патетично кичится.
Исходя из этого, Савл уж никак не намерен делать шатры. Любое упоминание о шатрах - кромешная ересь.
Но – даже из практических соображений: стоит ли возлагать надежды – на нынешний Третий Рим?
Уже четвёртый Третий Рим, считая от времён Царя Алексея.
** Сергианство – не теологическое, не спиритуальное явление.Это – всего лишь советское обыденное мировосприятие, проникшее в Церковь, и её затопившее. Идеология, потеснившая исповедание. Современная Патриархия ревностно, - и часто даже яростно, -оберегает сергианство. И поневоле тем самым остаётся последним бастионом СССР. Между тем, следует помнить: понадобилась четыре столетия непрерывных ударов извне и взрывов изнутри – чтобы обрушилась Ромея-Византия; десять лет мировой и гражданской войн – чтобы пала Российская Империя; вэтих войнах погибли миллионы.
Советский Союз – единственная в мировой истории и Империя,которая развалилась на части в самые благополучные времена, без войн и вооружённых восстаний, при полном торжестве на высотах политических, административных,дипломатических. Система, которая обрушилась – только потому, что была изначально духовно несостоятельна, и потому - нежизнеспособна.
СССР – порождение гражданской войны; вся идеология этой страны была построена на эпосе, напафосе и поэтике победы красных над белыми. Как только кончилась эта война (адлилась она долго: русское военное сопротивление исчерпалось после 1945го, на Украине последние партизанские отряды ликвидированы в 1960ом, в Балтии – в1968ом, на Северном Кавказе – в 1976ом), - Союз утратил единственную доктрину, духовно оправдывавшую его государственность: учение о классовой борьбе и мировой революции.
** В области духовной, - даже на общедоступных, душевныхграницах духовности: во всех родах искусств и наук, там, где люди пробовали порой обойтись без Бога, -большевизм-советизм не сумел сотворитьничего своего, собственного.
В 1917ом большевикиначинали вполне откровенно: рядом с фигурами Маркса, Стеньки Разина, Робеспьераи аллегориями Коминтерна – интеллектуальный футуро-авангард большевизмавысвечивал образы обаятельного Люцифера, Иуды и первого революционера Каина.
Но этот мальчишеский порыв иссяк ещё ло окончания военногокоммунизма. И на протяжении семи десятилетий большевики растерянно, жалобно метались – в поисках хоть какой-тодуховной опоры. Они вынуждены были хвататься– за всё, что изначально сами намеревались уничтожить: сначала – Пушкин,Тургенев, граф Толстой; скрепя сердце – мол, что ж делать, - Достоевский иГоголь; затем – фольклорно-русский патриотизм советского народа, перемешанный с межпланетарнымгуманизмом; тут возникли на красном небосклоне - князь Суворов, князьГоленищев-Кутузов, Пётр Великий, Иоанн Грозный, – и далее, большевиками были признаны: св. блгв. Александр Невский, св.блгв. Дмитрий Донской, преп. Андрей Рублёв. Конечно, лишённые нимбов,старательно расцерковленные. Когда же по всей твердыне идеологическогобольшевизма пошли совсем уж очевидные трещины – большевицкие проповедникиофициально пробовали использовать рериховско-блаватско-кашпировский оккультизм.Но эта материя оказалась непригодной. И только в последние четверть века,вконец измельчавшие большевики посмертно пытаются вцепиться в Православие.Последнее, что они готовы вытерпеть. А цель всегда - лишь одна, неизменная: власть, безграничная плотская власть над Россией. Звериная цель.
** Русская Православная Церковь, удерживая в себе наследие СССР, невольно унаследовала истерическую ментальность Гражданской войны. К этой войне Патриархия – готова ли?
Это – война без перестрелок и сабельных атак, это – брань духовная. Именно в таких сражениях, - в баталиях Холодной войны, - Советский Союз, (одержав некоторые победы в Африке, Индокитае и Латинской Америке) –потерпел сокрушительное, роковое, глобальное поражение – в России.
Задолго до падения Союза подавляющее большинство населениябрезгливо отвернулось от казённой советчины, просто перестало вспоминать, как о неприличной болезни, – о диктатуре пролетариата, ленинской морали, грядущем коммунизме и научном материализме.
Патриархия сейчас – нет слов, смотрится величаво. Но: мы сВами одного поколения приблизительно, о. Сергий, - мы-то помним: как внешне был грозен, неуязвим, могуч СССР – в 1984ом, 85ом, 86ом. В свои последние годы, когда он был уже обречён.
Начальство церковное может, разумеется, безжалостно изгонять и преследовать всех клириков и мирян, несогласных с генеральной линией. Но духовные повстанцы Русской Церкви, – пока что столь малочисленные, почти единичные, разрозненные, лишённые каких-либо средств для настоящего противостояния, часто просто косноязычные и невежественные, - единственная ли опасность? В них ли вообще – дело?
В СССР были тоже диссиденты. Но уж никак не они развалили громаду Союза.
Современная Московская Патриархия таит в себе смертельный душевный недуг советчины: её животную бездуховность.
Точно также, как Гоголь Достоевский в культуре СССР, - вынужденно, неохотно, - были в своё время приняты МП РПЦ посланцы Царства, которое не от мира сего: св. Патриарх Тихон, св. Царственные Мученики, многотысячный, ещё несосчитанный потомками Собор Новомучеников.
Долго ли удастся удерживать рядом с этими сияющими иконами –масляные портреты сталинских и послесталинских орденоносных Патриархов? Долго ли удастся, грозя издали перстом тлетворному Западу, мерзостному Голливуду и персонально певице Мадонне - усердно не замечать страшное багровое капище с мумией у стен Кремля, пентакли, украшающие башни Резиденции, словосочетания "архиепископ Ульяновский", "митрополит Калининградский", "Кировское епархиальное управление", "благочинный града Лениногорска"? Надолго ли сумеет современная церковная идеология затмить словесными туманами (вкупе с подзаборной руганью в адрес несогласных) – зияющие пустоты противоречий? Большевики не сумели. А возможностей во всём, что касается отуманиваний, гонений и ругани – у них было больше. Неизмеримо.
Конечно, опробуются способы и иные: например, демократически уравновесить Собор Святых Земли Российской - по образцу Госдумы: выставить против св.Новомучеников – святого Сталина, святого Жукова, Ленина, слегка ретушированногопод образ св. Николая Угодника, или гламурно христианизированного Че; кого бы там ещё? отрока Кибальчиша, убиенного жидомасонами? благоверного воина Георгия Гагарина? Который всё-таки, оказывается, видал Бога?
Но, кажется, даже для современной российской паствы – почти поголовно языческой, едва начавшей снова познавать Христа, - эти эксперименты слишком уж эксцентричны. Да и всё равно эти советские кумиры кажутся в меньшинстве. И потом, для воплощения проектов такого рода нужна – свирепая революционная решимость, хулиганская отвага, окрылявшая когда-то идеологов Октября. Вряд ли изыщутся эти качества у современных апологетов сергианства.
Намного прочнее, конечно, успокоительные актуалии: прошлое – в прошлом, история – для историков,сегодня начинается сегодня. Но актуальность несовместима не только с теологическим духом, но и с эклесиологическим телом Православного Христианства: Св. Писание – это, собственно, историческое сочинение; Четвероевангелие дважды сочленено с глубинами Соломоновой и Еноховой древности золотыми цепями Св. Родословий. Дыхание Восточной Церкви - это её Св. Предание, то есть - её история. МП РПЦ, если она не пожелает расстаться с остатками СССР, так или иначе вынуждена будет сделать выбор: или – красное обновленчество, свято-сталинская живоцерковщина; или – бодрый сиюминутный харизмато-позитив.
На компромисс часто идут историки. История же – никогда. Тем паче – история Церкви.
Кирилл Серебренитский,
историк, политолог
Комментарии
Оставьте комментарий