Блог о.Сергия Кондакова

Доктор исторических наук Михаил Анатольевич Бабкин

В настоящее время как церковными, так и светскими специалистами в области истории, государственного и церковного права обходится стороной важный вопрос: является ли современная Русская православная церковь (РПЦ) [здесь и далее автором имеется в виду РПЦ МП] легитимной наследницей дореволюционной Православной Российской Церкви (ПРЦ) [1]? По умолчанию считается (фактически постулируется), что РПЦ и ПРЦ как в историческом, так и правовом плане – суть одно, что они тождественны. Однако это совсем не очевидно хотя бы потому, что главный юридический документ РПЦ – «Устав Русской Православной Церкви» [2] - даёт на этот вопрос едва ли не противоположный ответ.

До 1917 г. Россия [3], как ранее Византия, составляла с Православной Церковью единое церковно-политическое тело, единый организм. Одним из показателей этого единства являлась невозможность проведения чёткой границы между светским (в привычном ныне понимании) и церковным законодательством. При этом российскому законодательству не было известно такое юридическое лицо, как Православная Российская Церковь [4]. Тем не менее, структурные установления ПРЦ (храмы, монастыри, духовные учебные заведения, Святейший Правительствующий Синод и др.) являлись определёнными юридическими единицами со своими правами. Причём у всех структурных установлений ПРЦ юридические права были весьма ограничены: например, на каждую куплю-продажу объектов недвижимости им необходимо было через Святейший Синод испрашивать разрешение императора. Процесс «отдаления» Церкви от государства начался лишь после свержения монархии в марте 1917 г., при Временном правительстве [5].

Большевики, захватив власть, 21 января 1918 г. издали декрет «О свободе совести, церковных и религиозных обществах», более известный под названием «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Он начинался словами: «Церковь отделяется от государства» [6]. Отделив ПРЦ от государства, большевики приравняли её к частным обществам и союзам. При этом они не только не предоставили ей прав юридического лица (которых она до того, повторимся, и не имела), но и все её структурные установления тем же декретом лишили прав юридического лица [7]. После чего в условиях известных советских гонений на духовенство ПРЦ, не имея вообще никакой государственной регистрации, как централизованная организация юридически переставала существовать. Фактически она атомизировалась на отдельные de jure «неизвестные» государству единицы – епархии, монастыри, храмы.

И хотя с 16(29) июля 1927 г., после публикации известной «Декларации» заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита Нижегородского и Арзамасского Сергия (Страгородского) [8] часть иерархов пошла вслед за её автором на сотрудничество с Объединённым государственным политическим управлением (ОГПУ) и соглашательство с советской властью, этот факт не позволяет однозначно утверждать, что Сергий возглавил ПРЦ. Ведь единой ПРЦ как таковой не было: ни de jure, ни, по большому счёту, de facto.

Сергий Страгородский был поставлен советской властью de jure и de facto лишь во главе одного из «осколков», оставшихся от исторической ПРЦ. Причём «осколка» едва ли самого крупного: ведь необходимо учитывать, что все многочисленные «непоминающие» митрополита Сергия не относились к его юрисдикции [9].

В начале сентября 1943 г. на базе «сергианского осколка» ПРЦ И.В. Сталиным была создана большая и мощная структура с новым названием «Русская православная церковь» (РПЦ). В частности, была изменена титулатура патриарха Московского: вместо «…и всея России» стало «…и всея Руси». С того же времени епископат РПЦ фактически вошёл в состав советской «знати» [10]. И его представители вплоть до позднесоветских времён тесно сотрудничали с властями страны, участвуя, например, в пропаганде социализма (и в СССР, и за его границами), а также в организации гонений на другие «осколки» ПРЦ.

Касательно преемства РПЦ от ПРЦ «учредительные документы» РПЦ дают весьма противоречивые ответы.

С одной стороны, в действующем с 1991 г. Гражданском уставе РПЦ декларируется об исторической преемственности РПЦ от ПРЦ (гл. I, п. 2): «Русская Православная Церковь ведёт свое историческое бытие от Крещения Руси, имевшего место в 988 году в Киеве при великом князе Владимире. С 1448 года является автокефальной Церковью. С 1589–1700 гг.; 1917–1925 гг. и с 1943 года имела и имеет патриаршую форму управления. До 1942 года именовалась Поместной Российской Православной Церковью. Нынешнее название вошло в употребление с 1943 года» [11].

С другой же стороны, в действующем с 2000 г. Уставе РПЦ о какой-либо юридической и исторической преемственности РПЦ от ПРЦ ничего не говорится. В Уставе констатируется (гл. I, п. 4): «Русская Православная Церковь, при уважении и соблюдении существующих в каждом государстве законов, осуществляет свою деятельность на основе: а) Священного Писания и Священного Предания; б) канонов и правил святых апостолов, святых Вселенских и Поместных Соборов и святых отцов; в) постановлений своих Поместных и Архиерейских Соборов, Священного Синода (! – М.Б.) и Указов Патриарха Московского и всея Руси; г) настоящего Устава» [12].

Нетрудно заметить, что в процитированном пункте (как и в других местах Устава) отсутствуют какие-либо упоминания о церковно-государственных актах периода Российской империи: в первую очередь – об указах и определениях Святейшего Правительствующего Синода. Упоминаемый же в Уставе РПЦ Священный синод – совершенно иной (!) орган высшего церковного управления, чем Святейший Синод. Первый из них был учреждён царём Петром I 25 января 1721 г. и существовал до 1(14) февраля 1918 г. [13], а второй – создан Поместным собором [14] 7 декабря 1917 г. [15].

Иначе говоря, в Уставе РПЦ называются лишь те комплексы актов церковного «законодательства», которые были созданы или ещё в древней Церкви, или уже в советский и постсоветский периоды. Весь же комплекс законодательных актов о духовенстве, выпущенный с XVIII в. (если не раньше: от Крещения Руси [16]) до 1917 г., в основном документе РПЦ никак не упомянут. При этом церковной властью тот правовой комплекс отменён, по большому счёту (если не вдаваться частности), не был [17]. Тем самым церковно-государственные акты синодального периода в РПЦ фактически «вменены аки не бывшие» [18]. Налицо – определённый «провал» в источниках права РПЦ.

Чем обусловлено появление этого «провала»? Юридической неграмотностью писавших и принимавших основной юридический документ РПЦ? Или тем, что РПЦ – совершенно иная структура, чем ПРЦ? На наш взгляд, от первой версии следует отказаться: ведь действующий Устав РПЦ, как уже говорилось, был принят Архиерейским собором 2000 г. и Поместным собором 2009 г. (т. н. «соборным разумом Церкви»), которых в «неграмотности» трудно заподозрить. Остаётся принять вторую версию: ведь согласно Уставу РПЦ, юридического преемства у РПЦ с ПРЦ нет.

Следует учесть, что указы и определения Святейшего Синода в качестве источников права РПЦ не называются и в выпускаемой в РПЦ учебной литературе [19]. Вместе с тем, на страницах тех изданий утверждается, что государственные законы о Православной Церкви дореволюционного периода, «не авторизованные высшей церковной властью», утратили силу (в силу чего – не поясняется). Там же констатируется: «В новых государственно-правовых условиях внешнее положение Церкви в государстве определяется современным государственным законодательством […]. Право государственной власти Российской империи законодательствовать по внутрицерковным делам с самого начала не имело достаточных канонических оснований» [20]. Однако Святейшим синодом, входившим в состав высших государственных учреждений Российской империи, были авторизованы едва ли не все государственные законы, касавшиеся духовенства. Более того, указы и определения высшего органа церковного управления являлись частью системы российского права. И потому умолчание о том массиве церковно-правовых норм ПРЦ на страницах учебной литературы РПЦ служит ещё одним свидетельством в пользу отсутствия у РПЦ правового преемства с ПРЦ.

Встаёт вопрос: что говорило законодательство Российской империи об основах деятельности ПРЦ? В «Уставе духовных консисторий» 1841 г. констатировалось (раздел I, ст. 6): «Основания епархиального управления и суда суть: а) Закон Божий, в Священном Писании предложенный; б) Каноны или правила святых апостол, святых соборов Вселенских и Поместных и святых отец; в) Духовный регламент [21] и последовавшие за ним высочайшие указы и определения Святейшего Правительствующего Синода; г) уставы гражданские [22]». С точностью почти до буквы то же повторялось и в «Уставе духовных консисторий» редакции 1883 г. [23]. Таким образом, у ПРЦ, в отличие от РПЦ, среди источников церковного права фигурировали определения Святейшего Правительствующего Синода. То есть содержащийся в Уставе РПЦ комплекс норм церковного права (в котором не упоминаются определения Святейшего Правительствующего Синода) свидетельствует, что сама РПЦ считает, что она – «другая церковь», чем ПРЦ. Вместе с тем, Гражданский устав РПЦ формально постулирует обратное…

В целом, с исторической стороны, современную РПЦ можно считать преемницей дореволюционной ПРЦ лишь с известной долей условности. С юридической же стороны, преемства у РПЦ с ПРЦ нет: свидетельством чему – рассмотренные положения ныне действующего Устава РПЦ [24]. И потому использование в качестве тождественных названия и аббревиатуры «РПЦ» и «ПРЦ», строго говоря, некорректно.

-------------------------------

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] В законодательстве Российской империи и в других официальных как светских, так и церковных документах (вплоть до 1942 г.) использовалось название «Православная Российская Церковь». Однако зачастую употреблялись и названия «Российская Православная», «Всероссийская Православная», «Православная Кафолическая Грекороссийская», «Православная Греко-Российская» и «Русская Православная» церковь. При этом соответствующие аббревиатуры (например, «ПРЦ» или «РПЦ») не использовались. После же сентября 1943 г., когда на исторической сцене появилась религиозная организация с фиксированным названием «Русская православная церковь» (о чём ещё будет сказано ниже), в историографии утвердилась аббревиатура «РПЦ». (Вероятно, сокращённое наименование возникло по аналогии с широко распространёнными в тот период аббревиатурами «СССР» и «КПСС»). То же сокращение стало использоваться и в отношении дореволюционной Православной российской церкви.

У РПЦ имеется ещё одно официальное название – «Московский Патриархат», что зафиксировано в Уставах РПЦ 1988 и 2000 гг. (гл. I, п. 2) (см.: Устав об управлении Русской Православной Церкви. М., 1989. с. 3; Устав Русской Православной Церкви. М., 2000. с. 3). В настоящее время в неофициальных источниках вместо аббревиатуры «РПЦ» нередко используется «РПЦ МП» (по аналогии, например, с «УПЦ МП» и «УПЦ КП», обозначающих, соответственно, Украинскую православную церковь Московского патриархата и Украинскую православную церковь Киевского патриархата).

[2] Первый в истории Устав РПЦ был принят Поместным собором 8 июня 1988 г. (Журнал Московской патриархии (далее – ЖМП). 1988. № 9. с. 19–20; см.: Устав об управлении Русской Православной Церкви. М., 1989). Следующий, ныне действующий Устав был принят Архиерейским собором 2000 г. и утверждён Поместным собором 2009 г. В 2008 и 2011 гг. Архиерейскими соборами в него вносились некоторые дополнения и поправки. Архиерейский же собор 2013 г. принял «исправленную и дополненную редакцию» Устава. В ней вместо прежних 18 глав стало 23. (См.: Устав Русской Православной Церкви. М., 2000; ЖМП. 2008. № 8. с. 19–20, 2009. № 2. с. 20, 2011. № 3. с. 73–77, 2013. № 3. с. 10; http://www.patriarchia.ru/db/text/428872.html , http://www.patriarchia.ru/db/text/543677.html , http://www.patriarchia.ru/db/text/1403020.html , http://sobor.patriarchia.ru/db/text/1403020.html и http://www.patriarchia.ru/db/document/133114/ .)

[3] О статусах различных наименований России в XVII–XXI вв. см.: Галузо В.Н. Конституционно-правовой статус России: проблема именования государства // Вестник Московского университета МВД России. 2010. № 5. с. 119–123.

[4] В императорской России функции государства и церкви переплетались: государство исполняло часть традиционно церковных дел (например, общественное призрение, просвещение), ПРЦ же выступала как судебная, исполнительная и отчасти законодательная инстанция. О взаимовлиянии государственного и церковного права в XVIII – начале XX вв. см.: Дорская А.А. Государственное и церковное право Российской империи: проблемы взаимодействия и взаимовлияния. СПб., 2004.

В современном Уставе РПЦ констатируется (гл. I, п. 5): «Русская Православная Церковь зарегистрирована в качестве юридического лица в Российской Федерации как централизованная религиозная организация» (Устав Русской Православной Церкви. 2000. с. 4; или: http://www.patriarchia.ru/db/text/133115.html ).

[5] Подробнее о соответствующих событиях и политической позиции духовенства см.: Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году. (Материалы и архивные документы по истории Русской православной церкви) /Сост., авт. предисловия и комментариев М.А. Бабкин. М., 2008. с. 23–424; Бабкин М.А. Священство и Царство (Россия, начало XX в. – 1918 г.). Исследования и материалы. М., 2011. с. 197–556). О предпосылках и причинах революции 1917 г. см.: Миронов Б.Н. Благосостояние населения и революции в имперской России: XVIII – начало XX века. М., 2012. с. 563–703.

[6] Известия Центрального исполнительного комитета Советов крестьянских, рабочих и солдатских депутатов и Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. 1918. № 16 (280). 21 января. с. 2; Прибавления к Церковным ведомостям. 1918. № 2. с. 98–99.

[7] 11 (24) августа 1918 г. Народным комиссариатом юстиции была принята и 17 (30) числа того же месяца опубликована «Инструкция» по проведению в жизнь декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». В ней, помимо прочего, подробно регламентировались отношения местных властей с религиозными обществами и организациями: последние были лишены прав юридических лиц. (См.: Известия Всероссийского центрального исполнительного комитета Советов крестьянских, рабочих, солдатских и казачьих депутатов и Московского Совета рабочих и красноармейских депутатов. 1918. № 186 (450). 30 августа. с. 5; Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства за 1918 г. М., 1942. № 62. Ст. 685. с. 849–858.) «Инструкция» содержала некорректность: в ней говорилось, что Православная церковь «лишается» прав юридического лица. Однако ПРЦ, как единая централизованная организация, никогда не имела этого права (о чём уже говорилось). В вышеупомянутом же декрете от 21 января 1918 г. констатировалось, что ПРЦ (как и прочие церковные и религиозные общества) прав юридического лица не имеет.

[8] «Послание» (или «Декларации» «Об отношении Православной российской церкви к существующей гражданской власти») от 16 (29) июля 1927 г. положило начало сближению и тесному сотрудничеству значительной части духовенства исторической ПРЦ и советского государства. «Декларация» была подписана заместителем патриаршего местоблюстителя митрополитом Нижегородским и Арзамасским Сергием (Страгородским) и членами Временного при нём патриаршего Священного синода. (Её текст см.: Известия ЦИК СССР и ВЦИК. 1927. № 188 (3122). 19 августа. с. 4). «Декларацию» не признала значительная часть духовенства: главным образом – архипастыри и пастыри, принадлежавшие к «Катакомбной» и «Зарубежной» церквям. Пошедшую на сотрудничество с советской властью часть исторической ПРЦ они стали именовать «советской», или «красной» церковью. (См. об этом, например: Андреев И.М. О положении Православной Церкви в Советском Союзе. Катакомбная Церковь в СССР. Доклад, прочитанный 7 декабря 1950 г. перед Архиерейским Собором. N.Y., Джорданвилль, 1951; Антоний [Синькевич], епископ Лос-Анжелесский. О положении Церкви в советской России и о духовной жизни русского народа. Доклад архиерейскому собору 1959 г. епископа Лос-Анжелесского Антония. N.Y., Джорданвилль, 1960; Польский М., священник. Положение Церкви в Советской России. Очерк бежавшего из России священника. СПб., 1995).

[9] Вопрос о неочевидности законного преемства от ПРЦ высшей церковной власти митрополита Сергия (Страгородского) (с 8 сентября 1943 г. – первого патриарха РПЦ), мы оставляем в стороне. На эту тему см., например: Польский М., священник. Указ. соч.; Мосс В. Православная Церковь на перепутье. (1917–1999 гг.) /Пер. с англ., редактор перевода Т.А. Сенина. СПб., 2001. с. 117–172; Лавров В.М., Лобанов В.В., Лобанова И.В., Мазырин А.В. Иерархия Русской Православной церкви, патриаршество и государство в революционную эпоху. М., 2008. с. 302, 305–307.

[10] После «перелома» в Великой Отечественной войне, 4 сентября 1943 г. в Кремле состоялась историческая встреча генсека с тремя иерархами РПЦ: с патриаршим местоблюстителем митрополитом Московским и Коломенским Сергием (Страгородским), митрополитом Ленинградским и Новгородским Алексием (Симанским) и экзархом Украины, митрополитом Киевским и Галицким Николаем (Ярушевичем) (Известия Советов депутатов трудящихся СССР. 1943. № 210 (8203). 5 сентября. с. 1). «Богопоставленный Вождь» (неоднократное именование И.В. Сталина патриархом Сергием. – М.Б.) распорядился предоставить РПЦ ряд помещений, снабдить высших иерархов продуктами, транспортом, топливом, разрешил избрать патриарха, открыть приходы и духовные школы. С того дня берёт начало новый этап взаимодействий РПЦ с советским государством. Исследователями он характеризуется, как «Русская Церковь в центре "большой политики"» (Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущёве. (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939–1964 гг.). М., 2005. с. 284–286; Болотов С.В. Русская Православная Церковь и международная политика СССР в 1930-е – 1950-е годы. М., 2011. с. 68–286).

В конце II Мировой войны, 22 августа 1945 г. Совет народных комиссаров СССР принял постановление, которым предоставил церковным органам (Московской патриархии, епархиальным управлениям, приходским общинам и монастырям) юридических прав на приобретение транспортных средств, производство церковной утвари, предметов религиозного культа и продажи этих предметов общинам верующих, аренду, строительство и покупку в собственность домов для церковных надобностей с разрешения уполномоченных Совета по делам Русской православной церкви в областях, краях и республиках (Русская православная церковь в советское время. 1917–1991 гг. Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью /Сост. Г. Штриккер. М., 1995. Кн. 1. с. 364–365).

[11] ЖМП. 1991. № 10. с. 11.

[12] Устав Русской Православной Церкви. 2000. с. 3–4; http://www.patriarchia.ru/db/text/419782.html

[13] Синод (по-гречески – σύνοδος, означает собор), или постоянно действующий «малый церковный собор». Святейший синод, своей властью приравненный к власти патриарха, первоначально именовался «Духовной Коллегией, т. е. Духовным Соборным Правительством». 12 февраля 1721 г. царь Пётр I распорядился, чтобы на богослужениях моления возносились «О Святейшем Синоде или о Святейшем Правительствующем Синоде» (Полное собрание законов Российской империи с 1649 года (далее – ПСЗ-1). СПб., 1830. Т. VI: 1720–1722 гг. Ст. 3734. с. 355–356; Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству Православного исповедания (далее – ПСПиР). СПб., 1879. Т. 1: 1721 г. с. 33–34).

[14] Поместный собор ПРЦ отрылся 15 августа 1917 г. В его состав было избрано и назначено по должности 564 человека: 80 архиереев (т. е. примерно каждый второй из общего количества «штатных» в тот момент иерархов РПЦ), 129 лиц пресвитерского сана, 10 дьяконов из белого (женатого) духовенства, 26 псаломщиков, 20 монашествующих (архимандритов, игуменов и иеромонахов) и 299 мирян. (См.: Церковные ведомости. 1917. № 29. с. 207–211; Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 гг. М., 1994. Т. 1. с. 11–20, 60–133.)

О Поместном соборе 1917–1918 гг. см., например: Фирсов С.Л. Русская Церковь накануне перемен. (Конец 1890-х – 1918 гг.) М., 2002. с. 535–565; Иакинф (Дестивель), священник, монах. Поместный Собор Российской Православной Церкви 1917–1918 гг. и принцип соборности /Пер. с франц. М., 2008; Бабкин М.А. Священство и Царство … Указ. соч. с. 453–461, 471–496.

[15] 5 ноября 1917 г. на российское патриаршество, упразднённое царём Петром I 25 января 1721 г., Поместным собором ПРЦ был избран митрополит Московский и Коломенский Тихон (Беллавин). Через месяц, 7 декабря тем же Поместным собором были приняты определения «О Священном Синоде и Высшем Церковном Совете», а также тайным голосованием избраны члены Священного синода. Священный синод был образован не в результате какого-либо «трансформирования» Святейшего правительствующего синода, не на «базе» его, а как совершенно новая церковная инстанция. На следующий день, 8 числа Поместный собор принял определения «О правах и обязанностях святейшего патриарха Московского и всея России» и «О круге дел, подлежащих ведению органов высшего церковного управления». Полномочия прежнего высшего органа церковного управления (Святейшего правительствующего синода) распределялись между новыми инстанциями – патриархом, Священным синодом и Высшим церковным советом. (Деяния Священного Собора … 1996. Т. 5. Деяние 61. с. 325–334, 345; Деяние 62. с. 347–349, 352–355; Деяние 63. с. 356–362; Собрание определений и постановлений Священного собора Православной российской церкви 1917–1918 гг. М., 1994. Репринтное издание 1918 г. Вып. 1. с. 4–16).

31 января 1918 г. Поместный собор постановил, что «Священный синод и Высший церковный совет приступают к исполнению своих обязанностей с 1-го февраля 1918 г.» (Деяния Священного Собора … 1996. Т. 6. Деяние 74. с. 207). И в первый февральский день (вместе с переходом страны на григорианский стиль) было издано определение «Святейшего Правительствующего (sic! – М.Б.) Синода» РПЦ. В нём значилось: «…Приказали: В виду состоявшегося постановления Священного (здесь и далее курсив наш. – М.Б.) Собора [от 31 января 1918 г.], Святейший Синод определяет: считать свои полномочия оконченными и все дела Святейшего Синода почитает переданными Святейшему Патриарху, Священному синоду и Высшему Церковному Совету» (Церковные ведомости. 1918. № 7-8. с. 37; Деяния Священного Собора … 1999. Т. 7. Деяние 84. с. 25).

Утром 3 (16) февраля 1918 г. на пленарном заседании Поместного собора были приняты «Предначертания о вступлении Священного Синода и Высшего Церковного Совета в их служение». В том документе, помимо прочего, говорилось: «1. Священный Синод и Высший Церковный Совет вступают в исполнение своего служения с 1 февраля 1918 года и принимают от Святейшего Синода все дела церковного управления. […] 3. Канцелярия Святейшего Синода и прочие состоящие при нём учреждения, переходят в полном своём составе в ведение новых органов (курсив наш. – М.Б.) высшего Церковного Управления» (Деяния Священного Собора … 1996. Т. 6. Деяние 76. с. 246). Первое соединённое присутствие двух новых органов церковного управления под председательством патриарха состоялось тогда же: в 12 часов дня. На нём патриарх Московский и всея России Тихон (Беллавин) сказал приветственную речь. В ней, в частности, было обращено внимание присутствовавших на совпадение дат: 14 февраля 1721 г. Святейший правительствующий синод начал свою работу, и в этот же день (14 февраля, хотя уже по новому стилю) 1918 г. он её прекратил (ПСПиР. 1879. Т. 1: 1721 г. с. 33–34; Прибавления к Церковным ведомостям. Пг., 1918. № 5. с. 198–199, № 7-8. с. 322–323; Деяния Священного Собора … 1999. Т. 7. Деяние 84. с. 26).

Таким образом, в названных определениях Поместного собора и Святейшего правительствующего синода, а также в указанной речи патриарха нашло отражение, что созданные в ноябре-декабре 1917 г. новые инстанции управления ПРЦ ведут своё начало от Поместного собора, а вовсе не от «императорского» Святейшего правительствующего синода.– «наследия царизма» в Русской церкви.

[16] Автор настоящей статьи не ставит перед собой задачу строгого определения и обоснования хронологических рамок существования ПРЦ и РПЦ.

[17] Например, одним из ключевых, неизменных положений норм российского права, которым до 1917 г. определялся порядок наследования личного имущества монашествующих православного духовенства было то, что все без исключения монашествующие (включая архиереев) были лишены прав приобретения, владения и наследования недвижимости. Эта норма, впервые прозвучавшая в Соборном уложении 1649 года (гл. XVII, ст. 42–44), на протяжении двух с половиной веков по различным поводам была неоднократно повторена в высочайших актах, решениях Сената и определениях высших органов церковного управления. (См.: ПСЗ-1. 1830. Т. I. Ст. 1. с. 96–98, Т. VII. Ст. 4450. с. 230, Т. XIV. Ст. 10237. с. 148, Т. XXIII. Ст. 17488. с. 916–917, Т. XXXI. Ст. 24246. с. 200, Т. XXXII. Ст. 25162. с. 373; Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2-е (далее – ПСЗ-2). СПб., 1832. Т. VI. Отд. второе. Ст. 4844 (§ 9). с. 98; Полное собрание законов Российской империи. Собр. 3-е (далее – ПСЗ-3). СПб., 1886. Т. III. Ст. 1495. с. 126–128.) Хотя эти нормы церковного права не были отменены никакой из инстанций, в РПЦ они преданы забвению. (См. подробно: Бабкин М.А. Регулирование имущественных прав православного монашествующего духовенства в «Своде законов Российской империи» (изд. 1876–1917 гг.) // Право и государство: теория и практика. 2012. № 11 (95). с. 96–105; его же. Вопрос о личном имуществе насельников монастырей в документах Предсоборного совета Русской православной церкви (июль 1917 г.) // Отечественные архивы. 2013. № 4. с. 60–66; его же. Особенности правового регулирования статуса епископа в Русской православной церкви (с 1917 г.) // Право и жизнь. 2014. № 1 (187). с. 164–183; его же. Право завещания монашествующих: решения 1917 года // Вопросы истории. 2014. № 2. с. 3–16.)

[18] О преемстве с ПРЦ ничего не говорилось и в первом Уставе РПЦ, принятом Поместным собором 8 июня 1988 г. В нём констатировалось (гл. I, п. 4): «Русская Православная Церковь осуществляет свою деятельность на основе: а) Священного Писания и Священного Предания; б) канонов и правил святых апостолов, святых Вселенских и Поместных Соборов и святых отцов; в) постановлений своих Поместных Соборов; г) настоящего Устава, при уважении и соблюдении государственных законов» (Устав об управлении Русской Православной Церкви. М., 1989. с. 3).

[19] См., например: Цыпин В.А., протоиерей. Церковное право. Курс лекций. М., 1994. с. 116–119; его же. Курс церковного права. Учебное пособие. Клин, 2004. с. 149–159; его же. Каноническое право. М., 2009. с. 248–260.

[20] Цыпин В.А., протоиерей. Курс церковного права. Указ. соч. 2004. с. 159; его же. Каноническое право. 2009. с. 259. Практически дословно этот тезис звучал и ранее, см.: его же. Церковное право. … Указ. соч. 1994. с. 118.

[21] В преамбуле выпущенного в 25 января 1721 г. «Духовного регламента» говорилось, что основанием синодального церковного управления являются: «Закон Божий, в Священном Писании предложенный, тако ж каноны, или правила соборные святых отец и уставы гражданские, слову Божию согласные, собственной себе книги требуют и зде[сь] не вмещаются» (ПСЗ-1. 1830. Т. VI: 1720–1722 гг. Ст. 3718. с. 315–316; ПСПиР. 1879. Т. 1: 1721 г. Ст. 1. с. 2–3).

[22] Поскольку в Российской империи государство с ПРЦ были слиты воедино, то государственные законы, регламентировавшие различные стороны деятельности духовенства, становились и нормами церковного права.

[23] См.: ПСЗ-2. 1842. Т. XVI. Отделение первое: 1841 г. Ст. 14409. с. 222; ПСЗ-3. 1886. Т. III: 1883 г. Ст. 1495. с. 111.

[24] Как следствие сделанного вывода, встаёт вопрос о том, легитимно ли владение РПЦ имуществом, ранее находившемся у дореволюционной ПРЦ? Поиск ответ на этот вопрос требует отдельного исследования.

--------------------------------------

Публикуется авторский вариант текста. С незначительными редакционными правками статья увидела свет на страницах журнала, издаваемого РАН:

Бабкин М.А. Устав Русской православной церкви: допустимо ли отождествление РПЦ и ПРЦ? // Общественные науки и современность. М., 2015. № 1. С. 108–114.

http://www.portal-credo.ru/site/?act=lib&id=3384