Блог о.Сергия Кондакова

А.А. Блок в конце жизни.

ПРОТ. СЕРГИЙ КОНДАКОВ: В августе 1921 года в Петрограде умирал великий русский поэт Александр Александрович Блок, умирал страшно и безнадёжно, под грузом полного физического, психического и духовного расстройства. Его могло спасти лишь лечение за границей, но Ленин и другие "товарищи" считали, что отпускать поэта за рубеж нельзя. Блоку позволили уехать, лишь когда он был обречен. По признанию наркома просвещения РСФСР Луначарского этот отказ советской власти обрёк Блока на гибель.

Но в начале 1918 года Блок, очарованный октябрьским переворотом, создаёт гимн, прославляющий революцию Ленина и Троцкого. Большевики воспринимают поэму «Двенадцать» с восторгом, люди русской культуры – с ужасом. Гумилев говорил, что эти стихи служат делу Антихриста. Парадоксально: спустя десятилетия, с высоты прошедшей трагической истории эти стихи читаются как свидетельство и обвинение против богоборческой Октябрьской революции. Неслучайно Зюганов и другие ответственные товарищи, как, впрочем, и господа, стремящиеся примирить нас с советской мифологией, стыдливо стараются не упоминать строки, которые во времена Ленина коммунисты воспринимали как поэтический манифест новой красной эры.

Александр Блок - член Чрезвычайной следственной комиссии. В Зимнем дворце. 1917 год. Он принимал активное участие в травле святой Царской Семьи и верных ей людей.

1921 год. Александр Блок на смертном одре. В 40 лет он превратился в разбитого душевно и физически человека, не выдержавшего мощь удара, обвалившихся на него собственных иллюзий.

Как известно, Блок раскаялся в своих заблуждениях и умирая призывал на помощь Господа нашего Иисуса Христа. Может быть, благодаря этому порыву души Бог непостижимым образом сделал так, что его стихи, служившие делу Антихриста в 1918 году, в XXI столетии побуждают нас отвергнуть ложь красного зверя.

Когда-то я спросил свою маленькую дочь после прочтения поэмы «Двенадцать»: «Кто эти воины?». Ответ ребенка был однозначен: «Бандиты».
А теперь обратимся к самой поэме «Двенадцать». Блок показывает нам мрачную картину революционного, захваченного большевиками Петрограда зимы 1918 года.

    Черный вечер.
    Белый снег.
    Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
    Ветер, ветер —
На всем Божьем свете!
    Завивает ветер
    Белый снежок.
Под снежком — ледок.
    Скользко, тяжко,
    Всякий ходок
Скользит — ах, бедняжка!
    От здания к зданию
    Протянут канат.
    На канате — плакат:
«Вся власть Учредительному Собранию!»
    Старушка убивается — плачет,
    Никак не поймет, что значит,
    На что такой плакат,
    Такой огромный лоскут?
Сколько бы вышло портянок для ребят,
    А всякий — раздет, разут…
    Старушка, как курица,
Кой-как перемотнулась через сугроб.
    — Ох, Матушка-Заступница!
    — Ох, большевики загонят в гроб!

Несомненно, старушка была права. Напрасно потратили столько ткани на фальшивый лозунг. Клика Ленина пришла к власти именно под этим призывом: «Вся власть Учредительному Собранию!». Но когда оно собралось, те же самые большевики его разогнали, а демонстрацию в его защиту безпощадно расстреляли.

Далее перед нами вырастают жалкие фигуры представителей старого, уничтожаемого мiра. Вот писатель-вития, вот священник, вот дама. Еще недавно, год тому назад они на демонстрациях и торжественных молебнах ликовали по поводу свержения самодержавия, они говорили о том, как будут прекрасно управлять страной без Царя; они, несмотря на всю свою интеллигентность, проклинали и травили членов святой Царской Семьи, называя их «врагами народа». И вот, теперь они сами в положении «врагов народа». Теперь их осмеивают и презирают. Еще раз исполнились слова Писания: «Кто копает яму, тот упадет в нее, и кто разрушает ограду, того ужалит змей» (Еккл. 10:8). И еще: «Не прикасайтесь к помазанным Моим» (Пс. 104:15).

    Ветер хлесткий!
    Не отстает и мороз!
    И буржуй на перекрестке
    В воротник упрятал нос.
    А это кто? — Длинные волосы
    И говорит вполголоса:
        — Предатели!
        — Погибла Россия!
    Должно быть, писатель —
        Вития...
    А вон и долгополый —
    Сторонкой — за сугроб...
    Что нынче невеселый,
    Товарищ поп?
    Помнишь, как бывало
    Брюхом шел вперед,
    И крестом сияло
    Брюхо на народ?
    Вон барыня в каракуле
    К другой подвернулась:
— Уж мы плакали, плакали...
    Поскользнулась
И — бац — растянулась!
    Ай, ай!
    Тяни, подымай!
    Ветер веселый
    И зол, и рад.
    Крутит подолы,
    Прохожих косит,
    Рвет, мнет и носит
    Большой плакат:
«Вся власть Учредительному Собранию»...
    И слова доносит:
    ... И у нас было собрание...
    ... Вот в этом здании...
    ... Обсудили —
    Постановили:
На время — десять, на ночь — двадцать пять...
    ... И меньше — ни с кого не брать...
        ... Пойдем спать...
    Поздний вечер.
    Пустеет улица.
    Один бродяга
    Сутулится,
Да свищет ветер...
    Эй, бедняга!
        Подходи —
    Поцелуемся...
    Хлеба!
    Что впереди?
    Проходи!
    Черное, черное небо.
    Злоба, грустная злоба
    Кипит в груди...
Черная злоба, святая злоба...
    Товарищ! Гляди
        В оба!

Из кровавой темноты революции выходят двенадцать красногвардейцев. Неслучайно Блок описывает именно двенадцать красных. Это апостолы Антихриста, они отвергли крест, они срывали кресты со своих шей, с куполов церквей, чтобы распять Россию и покончить с ней навсегда. Неслучаен призыв: «Пальнем-ка в Святую Русь!». И пальнули.

Гуляет ветер, порхает снег.
    Идут двенадцать человек.
    Винтовок черные ремни,
Кругом — огни, огни, огни…
    В зубах — цыгарка, примят картуз,
    На спину б надо бубновый туз!
    Свобода, свобода,
    Эх, эх, без креста!
        Тра-та-та!
Холодно, товарищи, холодно!
— А Ванька с Катькой — в кабаке...
— У ей керенки есть в чулке!
— Ванюшка сам теперь богат...
— Был Ванька наш, а стал солдат!
— Ну, Ванька, сукин сын, буржуй,
Мою, попробуй, поцелуй!
    Свобода, свобода,
    Эх, эх, без креста!
    Катька с Ванькой занята —
    Чем, чем занята?..
        Тра-та-та!
Кругом — огни, огни, огни...
Оплечь — ружейные ремни…
Революцьонный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!
Товарищ, винтовку держи, не трусь!
Пальнем-ка пулей в Святую Русь —
    В кондовую,
    В избяную,
    В толстозадую!
Эх, эх, без креста!

Нет ничего удивительного, что поэт рассказывает о разгуле уголовщины и разврата среди большевиков. Ленин и другие коммунистические вожди призывали грабить богатых. Причем, если грабеж был с кровавыми убийствами, это не только не порицалось, но напротив, приветствовалось как «проявление классовой сознательности». Красное знамя большевизма стало символом надежды для всех развратников и растлителей мiра. Именно под этим знаменем победно шествовала сексуальная революция в стране советов в конце десятых и в двадцатые годы. Лишь в тридцатые Иосиф Сталин решил отказаться от сексуальных завоеваний большевизма и появилось новое советское пуританство, впрочем, весьма поверхностное и лицемерное. А во времена Ильича было где разгуляться красным петькам.

Как пошли наши ребята
В красной гвардии служить —
В красной гвардии служить —
    Буйну голову сложить!
    Эх ты, горе-горькое,
    Сладкое житье!
    Рваное пальтишко,
    Австрийское ружье!
    Мы на горе всем буржуям
    Мировой пожар раздуем,
    Мировой пожар в крови —
    Господи, благослови!

4
Снег крутит, лихач кричит,
Ванька с Катькою летит —
Елекстрический фонарик
    На оглобельках...
    Ах, ах, пади!..
Он в шинелишке солдатской
С физиономией дурацкой
Крутит, крутит черный ус,
    Да покручивает,
    Да пошучивает...
Вот так Ванька — он плечист!
Вот так Ванька — он речист!
    Катьку-дуру обнимает,
    Заговаривает...
Запрокинулась лицом,
Зубки блещут жемчугом...
Ах ты, Катя, моя Катя,
    Толстоморденькая…

5
    У тебя на шее, Катя,
    Шрам не зажил от ножа.
    У тебя под грудью, Катя,
    Та царапина свежа!
    Эх, эх, попляши!
    Больно ножки хороши!
    В кружевном белье ходила —
    Походи-ка, походи!
    С офицерами блудила —
    Поблуди-ка, поблуди!
    Эх, эх, поблуди!
    Сердце екнуло в груди!
    Помнишь, Катя, офицера —
    Не ушел он от ножа...
    Аль не вспомнила, холера?
    Али память не свежа?
    Эх, эх, освежи,
    Спать с собою положи!
    Гетры серые носила,
    Шоколад Миньон жрала,
    С юнкерьем гулять ходила —
    С солдатьем теперь пошла?
    Эх, эх, согреши!
    Будет легче для души!

6
... Опять навстречу несется вскачь.
Летит, вопит, орет лихач...
Стой, стой! Андрюха, помогай!
Петруха, сзаду забегай!..
Трах, тарарах-тах-тах-тах-тах!
Вскрутился к небу снежный прах!..
Лихач — и с Ванькой — наутек...
Еще разок! Взводи курок!..
Трах-тарарах! Ты будешь знать,
.....................................................................…
Как с девочкой чужой гулять!..
Утек, подлец! Ужо, постой,
Расправлюсь завтра я с тобой!
А Катька где? — Мертва, мертва!
        Простреленная голова!
Что Катька, рада? — Ни гу-гу...
Лежи ты, падаль, на снегу!
Революцьонный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!

7
    И опять идут двенадцать,
    За плечами — ружьеца.
    Лишь у бедного убийцы
    Не видать совсем лица...
    Все быстрее и быстрее
    Уторапливает шаг.
    Замотал платок на шее —
    Не оправиться никак...
— Что, товарищ, ты не весел?
— Что, дружок, оторопел?
— Что, Петруха, нос повесил,
    Или Катьку пожалел?
— Ох, товарищи, родные,
    Эту девку я любил...
    Ночки черные, хмельные
    С этой девкой проводил...
— Из-за удали бедовой
    В огневых ее очах,
Из-за родинки пунцовой
    Возле правого плеча,
Загубил я, бестолковый,
Загубил я сгоряча... ах!

Петька жалеет убитую им любовницу Катьку. Но красногвардейцы, товарищи по борьбе объясняют ему, что не такое время. И Петька оставляет печаль, проявляя революционную сознательность.

Ишь, стервец, завел шарманку,
    Что ты, Петька, баба что ль?
— Верно, душу наизнанку
Вздумал вывернуть? Изволь!
— Поддержи свою осанку!
— Над собой держи контроль!
— Не такое нынче время,
Чтобы няньчиться с тобой!
    Потяжеле будет бремя
    Нам, товарищ дорогой!
    И Петруха замедляет
    Торопливые шаги...
    Он головку вскидавает,
    Он опять повеселел…
        Эх, Эх!
    Позабавиться не грех!
    Запирайте етажи,
    Нынче будут грабежи!
    Отмыкайте погреба —
    Гуляет нынче голытьба!

8
    Ох ты, горе-горькое!
    Скука скучная,
        Смертная!
    Уж я времячко
    Проведу, проведу...
    Уж я темячко
    Почешу, почешу...
    Уж я семячки
    Полущу, полущу...
    Уж я ножичком
    Полосну, полосну!..
    Ты лети, буржуй, воробышком!
    Выпью кровушку
    За зазнобушку,
    Чернобровушку...
Упокой, Господи, душу рабы Твоея...
        Скучно!

9
Не слышно шуму городского,
Над невской башней тишина,
И больше нет городового —
Гуляй, ребята, без вина!
Стоит буржуй на перекрестке
И в воротник упрятал нос.
А рядом жмется шерстью жесткой
Поджавший хвост паршивый пес.
Стоит буржуй, как пес голодный,
Стоит безмолвный, как вопрос.
И старый мир, как пес безродный,
Стоит за ним, поджавши хвост.

10
Разыгралась чтой-то вьюга,
Ой, вьюга́, ой, вьюга́!
Не видать совсем друг друга
За четыре за шага!
Снег воронкой завился,
Снег столбушкой поднялся...
— Ох, пурга какая, Спасе!
— Петька! Эй, не завирайся!
От чего тебя упас
Золотой иконостас?
Бессознательный ты, право,
Рассуди, подумай здраво —
Али руки не в крови
Из-за Катькиной любви?
— Шаг держи революцьонный!
Близок враг неугомонный!
Вперед, вперед, вперед,
    Рабочий народ!

11
... И идут без имени святого
Все двенадцать — вдаль.
    Ко всему готовы,
    Ничего не жаль...
    Их винтовочки стальные
    На незримого врага...
    В переулочки глухие,
Где одна пылит пурга...
Да в сугробы пуховые —
    Не утянешь сапога...
    В очи бьется
    Красный флаг.
    Раздается
    Мерный шаг.
    Вот — проснется
    Лютый враг...
И вьюга́ пылит им в очи
    Дни и ночи
    Напролет...
    Вперед, вперед,
    Рабочий народ!

Фото времен Октябрьской революции. Красногвардейцы, воспетые Блоком.

12
... Вдаль идут державным шагом...
    — Кто еще там? Выходи!
Это — ветер с красным флагом
    Разыгрался впереди...
Впереди — сугроб холодный,
    — Кто в сугробе — выходи!..
Только нищий пес голодный
    Ковыляет позади...
— Отвяжись ты, шелудивый,
    Я штыком пощекочу!
Старый мир, как пес паршивый,
    Провались — поколочу!
... Скалит зубы — волк голодный —
    Хвост поджал — не отстает —
    Пес холодный — пес безродный ...
    — Эй, откликнись, кто идет?
— Кто там машет красным флагом?
— Приглядись-ка, эка тьма!
— Кто там ходит беглым шагом,
    Хоронясь за все дома?
    — Все равно, тебя добуду,
    Лучше сдайся мне живьем!
    — Эй, товарищ, будет худо,
    Выходи, стрелять начнем!
Трах-тах-тах! — И только эхо
    Откликается в домах...
Только вьюга долгим смехом
    Заливается в снегах...
    Трах-тах-тах!
    Трах-тах-тах...
... Так идут державным шагом —
    Позади — голодный пес,
    Впереди — с кровавым флагом,
    И за вьюгой невидим,
    И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
    В белом венчике из роз —
    Впереди — Исус Христос.

Сам поэт не мог понять, почему он поместил впереди революционной безбожной солдатни Иисуса Христа. Ответ дала история: апостолы Антихриста вели Господа на новое заклание. Под романтическими лепестками роз скрывался терновый венец России. Они вели на Голгофу и святую Царскую Семью, и святых новомучеников и исповедников Российских.