Епископ Ижевский Синезий (Зарубин) и священноисповедник Виктор (Островидов), епископ Глазовский.
ПРОТ. СЕРГИЙ КОНДАКОВ: Святого и благоверного Царя-Мученика Николая II можно по праву считать небесным покровителем русской авиации. Именно благодаря его заботам был создан российский воздушный флот. В начале ХХ века в России под опекой святого Самодержца строились авиационные заводы, блистали российские летчики. Первым среди царских соколов был выдающийся конструктор летчик-испытатель Игорь Иванович Сикорский. В 1913 году он построил первый четырехмоторный самолет "Русский витязь". Затем создал четырехмоторный самолет "Илья Муромец". Так Сикорский положил начало многомоторной авиации. "Илья Муромец" стал первым пассажирским самолетом, первым бомбардировщиком и был признан лучшей боевой машиной Первой мiровой войны. Еще в 1914 году Сикорский на Илье Муромце" совершил полет из Петербурга в Киев и обратно. Показательно, что он сам испытывал и ставил мiровые рекорды на своих изобретениях.
Святой Император Николай II и И.И. Сикорский на самолете "Русский витязь". 1913г.
Святой Государь Император Николай Александрович осматривает самолет Сикорского "Русский витязь". 25.07.1913г.
Игорь Иванович Сикорский (1889-1972) великий русский авиаконструктор, отец вертолетостроения, летчик-испытатель, христианский мыслитель, белоэмигрант, активный участник монархического движения.
Государь активно принимал участие в судьбе молодого гениального авиатора и его творений. Российские самолеты «Илья Муромец» и «Русский витязь», созданные Сикорским, были лучшими в мiре. Императорский военно-воздушный флот быстро и уверенно развивался.
В 1918 году Сикорский за монархические убеждения был помещен большевиками в расстрельные списки. Предупрежденный о предстоящей расправе, ученый тотчас покинул Россию. В США он становится основоположником вертолетостроения, хотя первый свой вертолет он построил еще на родине в 1909 году. Сикорский стал одним из величайших изобретателей не только России и Америки, но и всего мiра.
Огненные испытания, трагедии, изгнание и всемiрная слава не сумели загасить в душе Сикорского его глубокую веру. Он любил молиться и пребывать в богомыслии, поэтому Сикорский вошел в историю не только как гениальный конструктор, но и как христианский мыслитель, написавший известную работу о молитве Господней.
Еще отроком он увидел пророческий сон о том, как летает на некоем воздушном судне. Сын гения Сергей Сикорский вспоминает: «Это произошло фактически за два года, как впервые на экспериментальном самолете поднялись в воздух братья Райт. Сон оставил такое сильное впечатление, что отец уже не сомневался в том, что будет летать. Он воспринял увиденное, как знак свыше».
Поразительно, но историю науки нельзя представить без сновидений-откровений. Вспомним хотя бы Менделеева и его периодическую таблицу химических элементов, увиденную им во сне. Можно называть еще многие имена выдающихся ученых, которым сновидения подсказали их будущие открытия. Чудесным образом Бог открыл во сне русскому просветителю и ученому Михаилу Ломоносову местонахождение останков погибшего отца. Всё это никак нельзя объяснить обыкновенными совпадениями.
Библейская история как Ветхого, так и Нового Завета полна множеством примеров, когда именно во сне Бог открывал Свою волю. Праведный Иосиф получает извещение о зачатии от Духа Святого Девы Марии (Мф. 1:20). Во сне Волхвы были предупреждены о злых замыслах Ирода и можно продолжать и продолжать. Но в то же время Писание учит нас не верить большинству снов. Бог заповедует через Моисея: «Не гадать по снам» (Левит 19:26). Святые отцы также предупреждают нас об опасности сонных прельщений.
Пророческий сон святого патриарха Иакова.
Демоническое обольщение во время сна.
Надо помнить, во время сна мыслительный процесс не прекращается, но лишь переходит в другие формы. Когда мы спим, наш разум расслаблен и из подсознания порой поднимаются образы и мысли, чуждые нашей христианской вере. В то же время не дремлют падшие духи, обольщающие нас даже во сне. Мысли и образы, с которыми мы встречаемся в сновидениях, имеют различную природу. Всякая мысль или рождается в нас или приходит к нам от других людей или внушается демонами. По милости Божией наше сознание освещается и мыслями от Господа и ангелов Его, но как ни печально, так бывает далеко не всегда по причине нашей греховности. Потому так важно следить за помыслами, культивируя в своем сердце всё доброе и искореняя злое.
Свт. Иоанн Шанхайский, чудотворец, был великим аскетом. Он не ложился в постель, но дремал, сидя в кресле. Надо помнить, что такие подвиги Господь благословляет очень немногим. Большинство из нас должны стараться хорошо высыпаться, потому что сон - это дар Божий. Но многоспание - от лукавого.
Есть удивительная история. Протоиерей РПЦЗ Стефан П. вспоминал: «Мой брат Павел, не будучи военным, несколько лет жил во Вьетнаме. Там он разыскивал детей, раненных или осиротевших вследствие продолжавшейся тогда войны. Он устраивал их в приюты или госпиталя. Так он сблизился с вьетнамкой, Ким Ен, своей будущей женой, которая тоже помогала несчастным детям. Брат познакомил Ким с Православной верой и с жизнью многих угодников Божиих. Она рассказала брату, что в самые тяжелые моменты ей в сонном видении являлся некий старец, который утешал ее и указывал, что надо делать. Однажды к празднику Пасхи я послал брату кассеты монастырского пения и несколько книг и журналов духовного содержания. Получив мою посылочку и показав духовную литературу Ким, мой брат удивился когда она, увидев обложку одного журнала, воскликнула: «Вот, это и есть тот старец, который является мне во сне!» Тут она указала на известный снимок Владыки Иоанна, снятый среди могилок кладбища Ново-Дивеевского монастыря в Спринг-Валлей. Впоследствии Ким крестилась в Православной Церкви с именем Киры».
Свт. Иоанн Шанхайский, чудотворец, окрыленный любовью Господа нашего Иисуса Христа, творил множество чудес. И ныне по его молитвам Бог являет Свою помощь. Но мы не должны забывать, что свт. Иоанн подвергался гонениям со стороны Московской патриархии. Особенно ожесточенными они были в Китае. Сергианские иерархи клеймили его как раскольника и запрещали служить. Но святитель спокойно отвергал злобную клевету, говоря: «Во имя свободы Церкви зарубежная часть Русской Церкви начала свое независимое существование и будет продолжать его, доколе существуют причины, его вызвавшие».
Сегодня, когда апостасийные процессы в Московской патриархии приобрели куда более зловещие очертания, чем во времена свт. Иоанна, нам нужно следовать его примеру, отделяя себя от еретичествующих и обустраивая независимую церковную жизнь. И чем больше появится островков свободной и незамаранной апостасией церковной жизни, тем большей станет надежда на восстановление канонического порядка во всей Русской Православной Церкви.
Пока что апостасия в официальной Церкви крепчает с каждым днем. Одним из свидетельств этого стала красочная книга, изданная по благословению митр. Ижевского Викторина к столетию Успенского храма г. Ижевска.
За красивой обложкой этой книги скрывается хула на новомучеников Российских.
Не ее страницах мы можем встретить как правдивые рассказы, так и грязную ложь. Причем особо прискорбно от того, что хулится память великих страдальцев за истину Христову священноисповедника Виктора Глазовского и еп. Ижевского Синезия, многолетнего узника сталинских лагерей, расстрелянного в 1937 году.
ПРОТ. МИХАИЛ КАРПЕЕВ: Владимiр Вениаминович Шкляев в книге, изданной по благословению митрополита Ижевского Викторина (Костенкова) МП и посвящённой столетию Успенской церкви Ижевска, нашёл площадку для трансляции своих оригинальных и часто псевдо-исторических идей. Помню, когда в своё время мне приходилось часто общаться с этим интересным человеком, то меня поражала его, как мне тогда казалось, энциклопедическая образованность. Своим обаянием и умением быстро находить контакт с людьми Владимiр Вениаминович очень много сделал хорошего, когда был непосредственным участником военных учений ЦЕНТР-2008 в составе нашего военно-полевого храма в честь Державной иконы Божией Матери в ракетно-зенитном полку танковой дивизии.
Военные учения "Центр-2008". Сидят: В.В. Шкляев и прот. Михаил Карпеев.
Признаюсь, что в то время, слушая его рассказы об истории нашего отечества в ХХ веке, я мало чего мог возразить или добавить, принимая услышанное на веру. Среди «удивительных» исторических зарисовок о сталинском правлении В.В. Шкляев непременно упоминал о снижении цен в послевоенное время, что вводило в состояние лёгкого шока. Тут же вспоминались слова из песни Высоцкого: «Было время – и цены снижали...». «Да, да! – Думалось мне, – вот ведь, значит было такое по-настоящему!». Правда в то же время я почему-то не мог вспомнить об этом явлении из редких рассказов моей покойной бабушки Татьяны Александровны 1913 года рождения, которая была колхозницей как раз в то время, «когда цены снижали».
Бабушка мало делилась своими воспоминаниями о «той» жизни, чтобы я чего лишнего не пересказал потом дома или в школе. Только в конце 1980 годов я стал узнавать о налогах на яблони, о непременном ежемесячном десятке яиц с курицы тоже в качестве налога и о других «прелестях» колхозной жизни. Но, повторюсь, общаясь с Владимiром Вениаминовичем, как-то всё это позабылось: так весело и лихо рассказывал он о времени правления «второго Константина Великого», как он тогда начал величать Сталина.
Владимiр Вениаминович Шкляев. По благословению "священноначалия" он осуждает и приговаривает новомучеников, как это было в советские времена.
Однако прошли годы и многое расставили по своим местам. Когда-то принципиальный и честный человек В.В. Шкляев превратился в боязливого послушника откровенного негодяя, который в оные годы его гнал и клеветал. Как тут не вспомнить про стокгольмский синдром, сутью которого является любовь и почитание жертвы к своему насильнику?
Кощунственная икона "православных сталинистов".
Повредившись сначала не то что оправданием, а практически прижизненной канонизацией «отца народов», Владимiр Вениаминович перешёл в иное качество: осуждение и оклеветание новомучеников и исповедников Российских одновременно с возношением и почитанием их гонителей. Логика проста: если сопротивляешься бандиту, насилующему тебя и твою семью, значит ты преступник, а если безропотно ему подчиняешься, то герой и хороший человек. Очевидно, что никакого отношения к Евангелию такая позиция иметь не может. Христос пришёл в этот падший мiр, чтобы освободить нас от насильства дьявольского. Господь не учил нас, чтобы мы подчинялись греху, но наоборот, мы как воины Христовы должны иметь намерение, чтобы пострадать за евангельскую правду.
Размышляя таким образом, я стал критически относиться ко всему, о чём пишет и писал В.В. Шкляев.
Вернёмся к так называемому снижению цен на продукты после войны. Об этом Владимiр Вениаминович снова упомянул, не скрывая восторга, в издании, посвящённом юбилею храма Успения Божией Матери в Ижевске. Вот слова из книги: «Ежегодно весной (перед Пасхой!) решением Главы правительства И.В. Сталина проводилось понижение цен на основные товары...» (Стр. 78).
Характерный плакат эпохи снижения цен.
Во-первых, восклицание Владимiра Шкляева, что понижение цен было приурочено к празднику Пасхи, не выдерживает никакой критики. Откуда он взял такое? Только из собственного предположения, потому что так хочется? Никогда Пасху в советские времена государство не праздновало, поэтому говорить, что именно к Христову Воскресению было понижение цен, абсурдно.
Но обратимся к исследованию настоящих историков, которые не руководствуются собственными предпочтениями и не ставят личные симпатии выше фактов. Ярким примером является кандидат исторических наук, доцент кафедры отечественной истории новейшего времени ИАИ РГГУ (Российский Государственный Гуманитарный Университет), начальник Методического управления РГГУ Елена Николаевна Евсеева. Что она говорит о том пресловутом снижении цен?
«Первое снижение цен состоялось в 1948 г., с 1948 по 1954 гг. такие мероприятия проводились ежегодно. Как правило, о снижении цен население оповещалось заранее. В магазинах появлялись красочные объявления и плакаты, приглашающие покупателей на распродажу. На предприятиях устраивались митинги, на которых трудящиеся благодарили партию и правительство. Реально цены снижались на несколько процентов, но пропагандистский эффект достигал куда большего размера… По первому снижению цен на 20 % подешевели спирто-водочные и парфюмерно-косметические изделия, витамины, мотоциклы и велосипеды, на 10% - табак и автомобили «Москвич». Денежная реформа и снижение цен не привели к качественному улучшению жизни советских людей. Если в Москве и Ленинграде удалось создать запасы основных видов продовольствия, то в регионах ситуация оставалась сложной: хлеба было меньше, чем при карточной системе, за продуктами выстраивались огромные очереди, сопровождаемые давками, не обходилось и без жертв».
Необходимо отметить, что всё это проводилось значительным образом за счёт снижения закупочных цен на сельскохозяйственную продукцию, т.е. было дополнительным бременем для крестьян, которые и так жили как рабы. А они тогда составляли большинство населения СССР. Следует напомнить, как жили крестьяне того времени для тех, кто забыл, и разъяснить тем, кто не знал, тяжёлую колхозную действительность «сталинского рая».
Послевоенная разруха.
В этом деле нам вновь помогает Елена Николаевна Евсеева: «Сельское хозяйство держалось на внеэкономическом принуждении. Власти указывали крестьянину порядок выполнения полевых работ. Уборку зерновых необходимо было завершить в течение 18 - 20 дней. Вслед за косовицей требовалось организовать вязку снопов и складирование их в копны. Предписывалось осуществить тщательный сбор колосьев, широко привлекая к этому школьников. К обмолоту зерна нужно было приступать не позднее 5-ти дней после начала косовицы. Заготовительным органам вменялось в обязанность как можно скорее вручить колхозам обязательства по поставкам государству сельскохозяйственной продукции, исходя из того, к какому разряду урожайности отнесен тот или иной колхоз, «пресекая при этом всякие антигосударственные попытки, направленные к занижению урожайности и тем самым к искусственному снижению размеров натуроплаты». Судам указывалось «строго карать расхитителей хлеба и других сельскохозяйственных продуктов, вплоть до применения закона от 7 августа 1932 года».
Кроме натуральной оплаты (зерно, картофель) за свой труд на общественных полях, колхозники получали деньги. Доходы большинства колхозов были низкие, не обеспечивающие достаточную оплату труда и необходимое расширение производства. В 1949 г. более половины колхозов страны имели ежегодный доход менее 50 тыс. руб. (в ценах тех лет). Этого едва хватало на самое необходимое, без чего ведение сельскохозяйственного производства вообще было немыслимо. Удельный вес денежных поступлений от колхоза в совокупном доходе семьи колхозника был невелик – всего 20%. Продукты питания – картошку с молоком (основная еда послевоенного поколения) – колхозники получали из личного подсобного хозяйства (подворья), а большую часть денежных доходов – от продажи продуктов горожанам.
Труд на колхозном поле, ферме был плохо механизирован. Дойка, уборка навоза, приготовление кормов, их подвозка – все это делалось вручную, отнимая много сил и времени. Еще одним бедствием деревни были низкие заготовительные цены на колхозную продукцию: зерно, картофель, мясо, молоко. Колхозы в годы четвертой пятилетки (1946 - 1950 гг.) сдавали государству половину всего произведенного зерна, больше половины мяса и молока, а заготовительные цены на эту продукцию не возмещали даже затрат на их производство, что приводило к разорению производителя. Вот почему работу в поле или на ферме крестьянин рассматривал как тягостную обязанность. Ежегодно значительная часть посевных площадей убиралась с большим опозданием, часть урожая оставалась в поле и уходила под снег. Здесь сказывались равнодушие людей, изношенность сельхозмашин (тракторов и комбайнов), недостаток квалифицированных кадров механизаторов, позиция машинно-тракторных станций (МТС), которые, получая за свою работу натуроплату с урожайности на корню (в поле), не были заинтересованы материально в сохранении собранного урожая. Специалисты с высшим образованием стремились осесть в управленческом аппарате многочисленных ведомств, руководящих сельским хозяйством…
Помимо работы в колхозе, каждый крестьянин должен был в обязательном порядке заплатить сельскохозяйственный налог государству за пользование личным подворьем. Сельхозналог был одним из источников пополнения государственного бюджета, львиная доля которого тратилась на форсированное развитие тяжелой индустрии, так называемой группы «А» – «производство средств производства». Правительство неоднократно пересматривало нормы доходности крестьянских хозяйств - в 1946, 1948 и 1952 гг. Если в 1940 г. крестьяне и единоличники выплатили государству 2,4 млрд. руб. сельхозналога, то в 1952 г. – уже 8,7 млрд. руб. Колхозник, имевший в хозяйстве корову, свинью, двух овец, 0,15 га земли под картофелем и 0,05 га грядок овощей, платил в 1940 г. 100 (сто) руб. сельхозналога, в 1952 г. – уже 1 116 (одна тысяча сто шестнадцать) руб. Не имея возможности рассчитаться с государством по налогам, крестьяне вырубали фруктовые деревья и забивали домашний скот. Для уплаты сельхозналога колхозник вынужден был продавать на рынке почти всю произведенную на личном подворье сельхозпродукцию.
Государственная политика по отношению к деревне послевоенных лет отрицательно сказывалась на развитии советской экономики. Колхозники старались выработать обязательный минимум трудодней, чтобы не попасть под суд, а в дальнейшем не особенно утруждали себя работой на общественных полях и фермах, сосредотачиваясь на работе на приусадебном участке размером в 50 соток, который был, по сути, единственным источником их существования. Частыми стали случаи, когда колхозники использовали часть заброшенных колхозных земель для посевов овощей и т.д. для себя. Многие не отрабатывали и необходимого минимума трудодней. Когда ситуация «тихого саботажа» в колхозах стала очевидной для властей, были приняты дополнительные меры по ужесточению внеэкономического принуждения».
Советская деревня второй половины 1940-х гг.
Не забудем ещё и про страшный голод, который был после войны в 1946-47 г.г. От него только в РСФСР погибло более 500 тысяч людей. Последствия его ощущались ещё многие годы. Народ жил впроголодь, но СССР эшелонами отправлял продовольствие и оборудование в Восточную Европу и Китай. Наши пожилые прихожане, ветераны труда, бывшие колхозники до сих пор с горечью вспоминают те времена.
Голодные дети - молчаливый упрек безбожным тиранам.
Поэтому говорить о каком-то «золотом сталинском веке» не приходится. То же касается и рассуждений В. Шкляева о «победоносном союзе Государства и церкви» той эпохи.
Одним из убедительных доказательств церковности сталинской политики Владимiр Вениаминович в книге про Успенскую церковь предлагает историю про митрополита гор Ливанских Илию, о том, что будто ему явилась Божия Матерь и передала особые указания для Сталина и советского правительства. Однако, как показали исторические исследования, это не подтверждается никакими свидетельствами.
Протоиерей Василий Швец.
Покойный протоиерей Василий Швец, передавший это «сказание», как говорит священник Николай Булгаков, «сам рассказал как очевидец, о приезде митрополита Илии в 1947 году в Ленинград, о его встрече с народом в Князь-Владимiрском храме у Тучкова моста, где и поныне красуется украшенная владыкой Казанская икона Царицы Небесной. Отец Василий даже жест повторил, с которым митрополит Илия вернул Сталинскую премию, сказав, что он монах, деньги ему не нужны, они сами привезли 200 тысяч долларов для детей-сирот погибших офицеров нашей армии».
Митрополит Илия (Карам) (1903-1969)
В центре сидит патриарх Алексий I, слева от него митр. Илия (Карам), справа - председатель Совета по делам РПЦ при Совете Министров СССР генерал госбезопасности Г.Карпов.
Выдержка из письма патриарха Алексия I (Симанского) генералу госбезопасности Карпову, в котором он говорит, что митрополит Илия просит деньги и другие материальные ценности для взяток Восточным патриархам: «<…> М[итрополит] Илия вызвался быть нашим официозным (не официальным) посредником между нами и П[атриар]хами греками — и тут, по его мнению, решающим фактором является степень нашей возможности давать им деньги <…> доминирующим мотивом его высказываний является вопрос о материальной помощи: деньгами, богослужебными предметами, парчой, панагиями, крестами, митрами и т. д. Говорили подробно и о подворьях, и о будущем Совещании».
Что тут сказать? Насколько известно, о. Василий встречался с митрополитом Илиёй в Пскове в 1963 году и, видимо, та самая встреча и явилась основанием «сказания». Может быть митрополит Илия что-то и рассказал о. Василию, не особенно безпокоясь о правдивости рассказа, или сам батюшка что-то добавил. Во всяком случае среди лауреатов Сталинской премии вы не найдёте митрополита Гор Ливанских. Также читатель не сможет найти никаких свидетельств того, что в СССР делегацией Антиохийской Церкви были привезены 200 тысяч долларов для советских детей-сирот. Наоборот, без труда можно наткнуться на показания очевидцев встреч с митрополитом Илиёй о том, что тот выпрашивал деньги во время своих поездок в СССР и получал довольно приличные суммы. Кроме этого есть сведения о том, что 20 ноября 1947 года митрополит посетил мавзолей Ленина, что, мягко говоря, довольно странно для «послушника Царицы Небесной». Я уже не говорю об экуменизме и модернизме митрополита Гор Ливанских Илии (Карама).
Вся заслуга этого человека оказывается в том, что он действительно лестно отзывался о Сталине, что не удивительно, ведь возвращался он на свою родину практически всегда отягощённый подарками и финансами. Этот человек старался говорить «как надо»: с экуменистами он был экуменист, с делегатами Всеправославного Совещания 1948 г., осудившими экуменизм, он был антиэкуменистом. За девять лет до своей кончины в 1960 году митрополит Илия (Карам) участвовал в епископской хиротонии печально знаменитого архимандрита Никодима (Ротова), будущего митрополита и духовного отца нынешнего патриарха Кирилла (Гундяева).
Митр. Никодим (Ротов) и Володя Гундяев.
Факты говорят сами за себя. И они не в пользу сказочной истории о верующем Сталине и почти святом митрополите Илие.
Военная академия Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации
ПРОТ. СЕРГИЙ КОНДАКОВ: Мне вспоминается, как много лет тому назад я был вместе с о. Михаилом Карпеевым на одной конференции в Академии Генерального штаба, посвященной взаимодействию Церкви и Армии, и нам предложили посмотреть только что снятый документальный фильм о митрополите Гор Ливанских Илие. Если мне память не изменяет, там присутствовали и создатели фильма. Священнослужители, затаив дыхание, стали просматривать картину. Но каково же было разочарование, когда выяснилось, что в общем-то ничего доброго в местах, где служил владыка, о нём не помнят. Зато сам митр. Илия был ярым экуменистом и сторонником объединения с Католической церковью. Это всех тогда неприятно удивило. Сейчас я не знаю, где этот фильм можно найти. Вероятно, его положили далеко на полку, чтобы не разрушать мифологию советской церкви.
От пожилых священников, служивших во времена визитов митр. Илии, мне приходилось слышать о нем самые нелестные отзывы. Он приезжал в СССР прежде всего, чтобы обогатиться за счет Русской Церкви и спецслужб, чьи идеологические заказы он выполнял.
Отца Василия Швеца я хорошо помню, как милого старика, но в то же время явно экзальтированного. Помню, слушая его выступление, я почему-то стал активно сомневаться в достоверности явления Божией Матери митрополиту Илие.
Хочу также прокомментировать статью священника Николая Булгакова, помещенную в упоминаемой нами книге об Успенском храме Ижевска. По праву нашей многолетней дружбы я хочу заметить, что отец Николай явно слукавил, помещая в своей статье слова отца Николая Гурьянова для оправдания «православного сталинизма».
Так он пишет: «А ведь для верующего человека эта ошибка должна быть куда важнее, чем слишком хорошие мысли о Верховном Главнокомандующем.
Батюшка Николай Гурьянов в подобных случаях говорил:
– Разве мы что плохое о нем говорим?»
Отец Николай Булгаков, видимо, по старой привычке автора «Комсомольской правды» советских времён, использует для возвеличивания Сталина слова прозорливого старца о совсем другом человеке. Батюшка Николай Гурьянов, однажды отвечая на раздражение иерархов Московской патриархии по поводу почитания им Друга Царской Семьи Григория Ефимовича Распутина, действительно заметил: «Разве мы что плохое о нем говорим?»
Но эти слова были только о Распутине, они никоим образом не касались Сталина.
Молитвенник и печальник Земли Русской протоиерей Николай Гурьянов.
Кстати, я хорошо помню, как отец Николай Булгаков мне рассказывал о том, что старец Николай Гурьянов отказался благословить публикацию, прославляющую Сталина, со словами: «Нехорошо лгать».
Да, горько мне за тех людей, кто в наше время всё больше и больше тонет в псевдоправославном мифотворчестве.
ПРОТ. МИХАИЛ КАРПЕЕВ: Во многом оправдывая безбожников и подчинившихся им, книга, посвящённая столетию Успенской церкви, с классовой нетерпимостью обрушивается на «господ», тем самым, вновь как в советские времена, искусственно разделяя русский народ на «плохих» и «хороших» по коммунистическим принципам. Тут и там встречаются «лягания» господ и богатых, как будто в среде малоимущих не было тех же пороков, которые осуждает автор текстов книги – предательства, клятвопреступления, трусости, воровства и проч.
Древние оккультно-масонские символы стали главной эмблемой советской власти.
При этом В.В. Шкляев, будучи автором текстов книги, говоря о наказании «высших сословий», кощунственно придаёт масонско-оккультным символам серпа и молота значение креста, правда не Христова Креста: «Для высших сословий это не был Христов Крест вольных страданий за свой народ. Это был крест, составленный из серпа, символизирующего в Библии Божие наказание ворам и клятвопреступникам, и молота – символа переделки мiра, которой с такой страстью добивались люди. Но и такой крест, принятый со смирением и покаянием, стал для многих спасительным» (Стр. 28).
Но разве крест без Христа может быть спасительным? Неужели есть какой-то ещё, не Христов, спасительный крест? Тогда зачем приходил Господь на землю, пострадал, умер и воскрес? Апостол Павел же разъясняет верующим: «А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа» (Гал. 6:14). И ещё: «Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир, и в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем. И, придя, благовествовал мир вам, дальним и близким, потому что через Него и те и другие имеем доступ к Отцу, в одном Духе» (Еф. 2:14-18).
В данном случае, пытаясь оправдать сатанинские символы большевизма, автор книги об Успенской церкви проповедует откровенную ересь, зато придаёт необходимый ему классовый оттенок, ради которого можно и истиной пожертвовать. Одним словом – «диалектика».
Большевицкий плакат, разжигающий классовую и антирелигиозную ненависть.
Такое примитивное видение истории, привитое советской официальной исторической наукой, не способно увидеть православный народ во всей его многогранности и предлагает простой способ различение добра и зла: правящий класс – значит плохой, угнетённый класс – значит хороший. История нашего отечества показала пагубность такой постановки вопроса и народ заплатил за это дорогой ценой. Перед нами как-будто раскрывается пророчество Апокалипсиса: «И видел я, что одна из голов его как бы смертельно была ранена, но эта смертельная рана исцелела. И дивилась вся земля, следя за зверем, и поклонились дракону, который дал власть зверю, и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним?» (Откр.13:3,4).
Мы видим, как коммунистическая идеология, которая, казалось бы, была смертельно поражена, в наше время вновь набирает силу и, хуже того, транслируется многими как-будто православными, образуя страшную и ядовитую смесь, способную разрушить духовное здоровье каждого, кто к ней прикоснётся. Будем бодрствовать и трезвиться (1Фес. 5:6), по слову апостола Павла, дабы встретить день Господень не малодушными предателями Христа, но его добрыми послушниками.
"Ей, гряди, Господи Иисусе" (Откр. 22:20).
ПРОТ. АЛЕКСАНДР МАЛЫХ: Вл. Шкляев берет на себя тяжкий грех хулы на новомучеников и исповедников Российских, обвиняя их расколе и других грехах. В книге об Успенской церкви Ижевска, изданной по благословению митрополита Викторина, он пишет: «В нашу епархию самое большое смущение и раскольнический дух внесли епископ Глазовский Виктор (Островидов) и епископ Синезий (Зарубин). Владыка Виктор (Островидов) демонстративно, не прочитав, отослал текст Декларации митрополиту Сергию и заявил, что отделяется от него и не будет его поминать. Прихожанам велел изгонять «сергианцев» из храмов, не останавливаясь перед физическим насилием. Этот мятежный дух в конце концов привел епископа Виктора в соловецкую ссылку» (Стр. 53-54).
Свт. Виктор Глазовский в ссылке.
Значит, по мысли Вл. Шкляева, поделом свт. Виктору, туда ему и дорога. Какая хула на святого! Ревность о вере и достоинстве Церкви Православной привела свт. Виктора в Соловецкий концлагерь, так же, как ревность о вере привела в тюрьмы, ссылки и концлагеря Патриаршего Местоблюстителя свт. Петра Крутицкого, свт. Кирилла Казанского и других новомучеников.
Не останавливаются авторы книги и перед клеветой на святого, заявляя, что он велел применять к сергианам физическое насилие.
И наконец, надо отметить, что свт. Виктор все-таки прочитал текст Декларации (иначе как бы он мог судить о его содержании?). Он отказался оглашать ее в храмах своей епархии, как того требовал митр. Сергий (Страгородский). По поводу Декларации свт. Виктор писал:
Свт. Глазовский Виктор (Островидов).
«От начала и до конца оно исполнено тяжелой неправды и есть возмущающее душу верующего глумление над Святой Православной Церковью и над нашим исповедничеством за истину Божию. А через предательство Церкви Христовой на поругание "внешним", оно есть прискорбное отречение от своего спасения или отречение от Самого Господа Спасителя. Сей же грех, как свидетельствует Слово Божие, не меньший всякой ереси и раскола, а несравненно больший...»
Впоследствии свт. Виктор разъяснял, почему для верующих не может быть приемлема церковная политика митр. Сергия.
Свт. Виктор в заключении.
«Иное дело — лояльность отдельных верующих по отношению к гражданской власти, и иное — внутренняя зависимость самой Церкви от гражданской власти. При первом положении Церковь сохраняет свою духовную свободу во Христе, а верующие делаются исповедниками при гонении на веру; при втором положении она (Церковь) лишь послушное орудие для осуществления политических идей гражданской власти, исповедники же веры здесь являются уже государственными преступниками. Все это мы и видим на деятельности митрополита Сергия, который в силу нового своего отношения к гражданской власти вынужден забыть каноны Православной Церкви, и вопреки им он уволил всех епископов-исповедников с их кафедр, считая их государственными преступниками, а на их места он самовольно назначил непризнанных и непризнаваемых верующим народом других епископов. Для митрополита Сергия теперь уже не может быть и вообще самого подвига исповедничества Церкви».
Шкляев пишет, что «именно ссыльные соловецкие архиереи и священники первыми по достоинству оценили Декларацию митр. Сергия. Они видели, что именно в 1927 году из правящей партии исключили ярых ненавистников православия во главе с Львом Троцким. Патриотическая группировка И.В. Сталина взяла курс на возрождение всего традиционно русского и прекратила деятельность всех сект» (Стр. 54).
Новая партия заключенных, прибывших в Соловецкий концлагерь.
Таким образом, по мнению Шкляева, соловецкие епископы, якобы, поддерживая Декларацию, на самом деле этим хотели поддержать «патриотическую группировку И.В. Сталина». Что ж, такого, кажется, еще никто из историков не писал. Это «открытие» принадлежит исключительно Вл. Шкляеву. На самом деле сведения о поддержке соловецким ссыльным духовенством Декларации не имеют надежных подтверждений. А вот их обращение к правительству СССР в мае 1926 года (т. н. «Соловецкое послание») никто не ставит под сомнение. А в нем говорится почти то же, о чем писал свт. Виктор:
«В порядке управления правительство принимает все меры к подавлению религии - оно пользуется всеми поводами к закрытию церквей и обращению их в места публичных зрелищ и упразднению монастырей, несмотря на введение в них трудового начала, подвергает служителей Церкви всевозможным стеснениям в житейском быту, не допускает лиц верующих к преподаванию в школах, запрещает выдачу из общественных библиотек книг религиозного содержания и даже только идеалистического направления и устами самых крупных государственных деятелей неоднократно заявляло, что та ограниченная свобода, которой Церковь еще пользуется, есть временная мера и уступка вековым религиозным навыкам народа.
Из всех религий, испытывающих на себе всю тяжесть перечисленных стеснений, в наиболее стесненном положении находится Православная Церковь, к которой принадлежит огромное большинство русского населения, составляющего подавляющее большинство и в государстве...
Православная Церковь не может по примеру обновленцев засвидетельствовать, что религия в пределах СССР не подвергается никаким стеснениям и что нет другой страны, в которой она пользовалась бы полной свободой. Она не скажет вслух всему мiру этой позорной лжи, которая может быть внушена только или лицемерием, или сервилизмом, или полным равнодушием к судьбам религии, заслуживающим безграничного осуждения в ее служителях. Напротив, со всей справедливостью Она должна заявить, что не может признать справедливыми и приветствовать ни законов, ограничивающих Ее в исполнении Своих религиозных обязанностей, ни административных мероприятий, во много раз увеличивающих стесняющую тяжесть этих законов, ни покровительства, оказываемого в ущерб Ей обновленческому расколу. Свое собственное отношение к государственной власти Церковь основывает на полном и последовательном проведении в жизнь принципа раздельности Церкви и государства. Она не стремится к ниспровержению существующего порядка и не принимает участия в деяниях, направленных к этой цели, Она никогда не призывает к оружию и политической борьбе, Она повинуется всем законам и распоряжениям гражданского характера, но Она желает сохранить в полной мере Свою духовную свободу и независимость, предоставленные Ей Конституцией и не может стать слугой государства».
Дмитрий Сергеевич Лихачев в Соловецком концлагере, 1930г.
О позиции соловецких епископов можно судить по воспоминаниям академика Д.С. Лихачева:
«Духовенство на Соловках делилось на сергианское, принявшее декларацию митр. Сергия о признании церковью советской власти, и иосифлянское, соглашавшееся с митрополитом Иосифом, не признавшим декларации. Иосифлян было большинство. Вся верующая молодежь была с иосифлянами. И здесь дело не только в обычном радикализме молодежи, но и в том, что во главе иосифлян на Соловках стоял удивительно привлекательный владыка Виктор Вятский (Островидов). Он был очень образован, имел печатные богословские труды, но видом напоминал сельского попика. Встречал всех широкой улыбкой (иным я его и не помню), имел бороду жидкую, щеки румяные, глаза синие. Одет был поверх рясы в вязаную женскую кофту, которую ему прислал кто-то из его паствы. От него исходило какое-то сияние доброты и веселости. Всем стремился помочь и, главное, мог помочь, так как к нему все относились хорошо и его слову верили. Служил он бухгалтером в соловецком совхозе. Они вдвоем с отцом Николаем Пискановским уговорили А.Н. Колосова взять меня в Криминологический кабинет, а когда зимой 1929 г., я вернулся из сыпнотифозной «команды выздоравливающих», присылал мне через Федю Розенберга немного зеленого лука и сметаны. До чего этот лук со сметаной был вкусен!
Однажды я встретил владыку (между собой мы звали его “владычкой”) каким-то особенно просветленным и радостным. Это было на площади у Преображенского собора. Вышел приказ всех заключенных постричь и запретить ношение длинных одежд. Владыку Виктора, отказавшегося этот приказ выполнить, забрали в карцер, насильно обрили, сильно поранив лицо, и криво обрезали снизу его рясу. Он шел к нам с обмотанным полотенцем лицом и с улыбкой рассказал, как его волокли к карцер стричь, связали, а он потребовал, чтобы сперва обрезали длинную чекистскую шинель (на манер той, в которой был изображен на Лубянке Дзержинский) у волочившего его в карцер конвоира. Думаю, что сопротивлялся наш “владычка” без озлобления и страдание свое считал милостью Божией».
Есть и другое свидетельство об умонастроениях соловецкого епископата и, в частности, владыки Виктора. Оно принадлежит протопресвитеру Михаилу Польскому.
Священник Михаил Польский в заключении.
«Прибытие Владыки Максима [Жижиленко] в Соловки произвело большие изменения в настроении заключенных из духовенства. В это время, в 4-м отд. Соловецких лагерей (т. е. на самом о. Соловки), среди заключенных епископов и священников наблюдался такой же раскол, какой произошел «на воле» после известной декларации митрополита Сергия. Одна часть епископата и белого духовенства совершенно разорвали всякое общение с митрополитом Сергием, оставшись верными непоколебимой позиции митрополитов Петра, Кирилла, Агафангела, Иосифа, Архиепископа Серафима (Угличскаго) и многих других, засвидетельствовавших свою верность Христу и Церкви исповедничеством и мученичеством. Другая же часть — стала «сергианами», принявшими так называемую «новую церковную политику» митрополита Сергия, основавшую Советскую церковь и произведшего ново-обновленческий раскол. Если среди заключенных, попавших в Соловки до издания декларации митрополита Сергия, первое время большинство было «сергианами», то среди новых заключенных, прибывших после декларации, наоборот, преобладали так называемые «иосифляне» (по имени митроп. Иосифа, вокруг которого главным образом группировались непоколебимые и верные чада Церкви). С прибытием новых заключенных число последних все более и более увеличивалось.
Ко времени прибытия владыки Максима, на Соловках были следующие епископы «иосифляне»: епископ Виктор Глазовский (первый, выступивший с обличительным посланием против Декларации митрополита Сергия), епископ Иларион, викарий Смоленский и епископ Нектарий Трезвинский. К «сергианам» же принадлежали: архиепископ Антоний Мариупольский и епископ Иоасаф (кн. Жевахов). Менее яростным, но все же «сергианцем» был архиепископ Иларион Троицкий, осуждавший Декларацию митрополита Сергия, но не порвавший общения с ним, как «канонически правильным» Первосвятителем Русской Церкви.
Прибытие на Соловки Владыки Максима чрезвычайно усилило (и до этого преобладавшее) влияние «иосифлян».
Когда после жесточайших прещений, наложенных митрополитом Сергием на «непокорных», этих последних стали арестовывать и расстреливать, — тогда истинная и верная Христу Православная Русская Церковь стала уходить в катакомбы. Митрополит Сергий и все «сергиане» категорически отрицали существование катакомбной Церкви. Соловецкие «сергиане» конечно тоже не верили в ее существование. И вдруг — живое свидетельство: первый катакомбный епископ Максим Серпуховской прибыл в Соловки.
Архиепископ Иларион Троицкий вскоре был увезен из Соловков, а с ним вместе исчезли и «сергианские настроения» у многих. Упорными «сергианами» оставались только архиепископ Антоний и, особенно, епископ Иоасаф (Жевахов). Они не пожелали даже увидеться и побеседовать с епископом Максимом. Зато епископы Виктор, Иларион (Смоленский) и Нектарий — довольно быстро нашли возможность не только встретиться, но и сослужить с Владыкой Максимом на тайных катакомбных богослужениях в глуши Соловецких лесов. «Сергиане» же вели себя слишком осторожно и никаких тайных богослужений никогда не устраивали. Зато и лагерное начальство относилось к ним более снисходительно, чем к тем епископам, священникам и мiрянам, о которых было известно, что они «не признают» ни митрополита Сергия ни «Советской Церкви»».
Профессор Иван Михайлович Андреев (1894-1976), русский философ, литературовед, церковный историк, врач-психиатр, деятель иосифлянского движения в СССР в 1920-1930е годы, с конца 1940-х годов — видный идеолог РПЦЗ и преподаватель Свято-Троицкой семинарии в Джорданвилле (США).
А вот как вспоминает о свт. Викторе профессор И. М. Андреев, также сосланный на Соловки: «Владыка Виктор был всегда со всеми ласков и приветлив, с неизменно светлой, радостной и тонкой улыбкой и лучистыми светлыми глазами. «Каждого человека надо чем-нибудь утешить», – говорил он и умел утешить всех и каждого. Для каждого встречного у него было какое-нибудь приветливое слово, а часто даже какой-нибудь подарочек. Когда после полугодового перерыва открывалась навигация и в Соловки приходил первый пароход, владыка получал сразу несколько посылок с материка. Он сразу же все раздавал, не оставляя себе почти ничего».
Олег Волков. Первый арест, 1928г.
Другой заключенный, писатель Олег Волков, так вспоминал о владыке: «Проводить меня пришёл из кремля вятский епископ Виктор. Мы прохаживались с ним невдалеке от причала. Дорога тянулась вдоль моря. Было тихо, пустынно. За пеленою ровных, тонких облаков угадывалось яркое северное солнце. Преосвященный рассказывал, как некогда ездил сюда с родителями на богомолье из своей лесной деревеньки. В недлинном подряснике, стянутом широким монашеским поясом, и подобранными под тёплую скуфью волосами, отец Виктор походил на великорусских крестьян со старинных иллюстраций. Простонародное, с крупными чертами лицо, кудловатая борода, окающий говор – пожалуй, и не догадаешься о его высоком сане. От народа же была и речь преосвященного – прямая, далекая свойственной духовенству мягкости выражений. Умнейший этот человек даже чуть подчёркивал свою слитность с крестьянством.
– Ты, сынок, вот тут с год потолкался, повидал всё, в храме бок о бок с нами стоял. И должен всё это сердцем запомнить. Понять, почему сюда власти попов да монахов согнали. Отчего это мiр на них ополчился? Да, нелюба ему правда Господня стала, вот дело в чём! Светлый лик Христовой церкви – помеха, с нею тёмные да злые дела неспособно делать. Вот ты, сынок, об этом свете, об этой правде, что затаптывают, почаще вспоминай, чтобы самому от неё не отстать. Поглядывай в нашу сторону, в полунощный край небушка, не забывай, что тут хоть туго да жутко, а духу легко. Ведь верно?
Преосвященный старался укрепить во мне мужество перед новыми возможными испытаниями. Я же вовсе отбросил думы о них: мечтал о встречах, удаче…
Себя я чувствовал не только физически сильным, но и окрыленным. Словно то обновляющее, очищающее душу воздействие соловецкой святыни теперь овладело мною крепко. Именно тогда я полнее всего ощутил и уразумел значение веры. За нее и пострадать можно!»
И наконец, последняя ложь авторов книги о свт. Викторе: «Что касается Виктора (Островидова), то он, в конце концов, согласился с соловецкими епископами и присоединился к митр. Сергию. Скончался он в ссылке...»
Эта ложь через книгу митр. Иоанна (Снычева) «Стояние в вере» восходит к митр. Мануилу (Лемешевскому) – многолетнему осведомителю советских карательных органов, по доносам которого было осуждено множество верующих людей, среди которых и сщмч. Сергий Мечев. Можно ли верить множеству явно предвзятых и, как теперь проверено, ложных утверждений о непоминавших митр. Сергия этого автора «Каталога русских архиереев за последние сто лет»? Ответ очевиден.
Это же клеветническое обвинение в расколе авторы книги возводят и на еще непрославленного официально исповедника и мученика еп. Ижевского Синезия и на митр. Иосифа (Петровых) и его последователей в Ленинграде.
Вл. Шкляев пишет: «Посетив ленинградские раскольнические храмы, владыка Синезий укрепился в своем мятежном духе. Он вновь стал служить архиерейским чином в Свято-Успенском и других храмах Ижевска. Этим он внес сильное смущение в ряды верующих всей епархии и по сути дела создал новый раскол. Арестовали владыку Синезия 24 мая 1931 года. После суда, приговорившего мятежного владыку к 10 годам лишения свободы, он был отправлен на Соловки… По свидетельству митр. Иоанна (Снычева), никакого церковного покаяния еп. Синезий не принес и остался пребывать в расколе до самой своей кончины» (Стр. 55, 58).
Еп. Синезий и духовенство Ижевской епархии.
Таким образом и здесь автор подводит читателей к мысли, что, в общем-то за дело был сослан и расстрелян «мятежный владыка». Ссылаясь на крайне предвзятую работу митр. Иоанна, обусловленную позицией митр. Мануила (Лемешевского), Вл. Шкляев фактически приговаривает еп. Синезия к адским мукам, ибо «покаяния… не принес и остался пребывать в расколе до самой своей кончины».
Епископ Ижевский Синезий.
Но тогда и свт. Кирилла, митр. Казанского надо приговорить к адским мукам, как и множество других противников политики митр. Сергия, прославленных и в Московской патриархии в лике святых.
Свт. Кирилл, митр. Казанский в ссылке.
Напомним, что к непоминавшим митр. Сергия 14 и 15 правила Двукратного Собора (признающие раскольниками отделяющихся от предстоятеля Церкви не по причине проповедуемой им всенародно ереси) неприменимы, потому что митр. Сергий не был предстоятелем Русской Церкви, а был только Заместителем предстоятеля – митр. Крутицкого Петра. Последний безрезультатно требовал от митр. Сергия «исправить ошибку и устранить все мероприятия, превысившие Ваши полномочия». К этому необходимо добавить, как писал ныне декан кафедры новейшей церковной истории ПСТБУ Московской патриархии прот. Александр Мазырин, что «каноническим послушанием Заместителю собратья-епископы были обязаны лишь постольку, поскольку сам Заместитель состоял в послушании Патриаршему Местоблюстителю. А проявлял ли митр. Сергий в свою очередь такое послушание по отношению к митр. Петру, было тогда большим вопросом» для многих.
Патриарший Местоблюститель свт. Петр, митр. Крутицкий, в ссылке.
Таким образом, даже с точки зрения серьезных историков Московской патриархии никак нельзя называть раскольниками противников митр. Сергия, признававших главенство митр. Петра, – а таковыми были и еп. Виктор, и еп. Синезий, и митр. Иосиф, и митр. Кирилл, и множество других новомучеников и исповедников Российских.
После прочтения книги, составленной Вл. Шкляевым и благословленной митр. Викторином (Костенковым), можно понять, что авторы считают Сталина образцовым правителем и в политическом, и в экономическом, и в духовно-нравственном смысле. Они тоскуют по его эпохе. И ради подтверждения своей теории они подтасовывают факты, заявляя о «победоносном союзе Государства и Церкви» при Сталине (с. 79), приводят исторические фальшивки вроде секретной директивы Сталина от 11.11.1939 о прекращении гонений на Церковь (с. 59), и наконец, возводят хулы на Христовых страдальцев.
Нельзя одновременно служить Богу и Его противнику дьяволу; нельзя прославлять Христа и богоборческий советский строй, одним из главных создателей которого является кровавый палач нашего народа И.В. Сталин. В своем желании усидеть на двух стульях создатели книги, начав хулить новомучеников и исповедников Российских, очевидно, избрали путь служения не Богу, а Его противнику диаволу и его служителям.
На авторах этой книги исполняются слова Господа нашего Иисуса Христа: «Никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне» (Лк. 16:13).
Комментарии
Оставьте комментарий